Борьба за власть в окружении сталина. Сталин и его окружение Сталин и его окружение

Заметки о новом историческом телесериале

Парадокс: чем больше грязи на советскую эпоху вываливает наш голубой экран, тем меньше доверия к этому самому экрану и больше уважения и интереса к тем легендарным, трагическим годам. Кажется, на ТВ что-то, наконец, поняли и несколько изменили тактику в изображении сталинского периода истории страны.

Первый канал удивил невиданным плюрализмом, представив три точки зрения на одних и тех же персонажей. Сериал «Власик. Тень Сталина», документальное послесловие к этому сериалу о первом начальнике службы охраны руководителей государства (прообраз нынешней ФСО) – «Дневник охранника вождя» и серии из цикла «Забытые вожди», посвящённые сталинским наркомам.

Поскольку на «Тень Сталина» яростно набросилась либеральная публика (в первую очередь, видимо, потому что «тиран и его сатрапы» изображены не вурдалаками, с клыков которых капает кровь сотен миллионов невинных жертв, а простыми смертными), мы его особо ругать не будем. Отметим только, что попытка вглядеться в историческую фигуру, понять и показать её, «зайдя в биографию», так сказать, с заднего крыльца, через детскую, столовую, спальню – весьма богата возможностями, но и чревата многими опасностями. Первая из них – поверхностность. Вторая – пошлость.

Сериал скорее не о Власике, а о Сталине и его окружении. Коржаков, например, нам интересен ведь не сам по себе, а как человек, круглосуточно общавшийся с лидером страны, принимавшим крайне важные для всех и каждого решения.

Сталин здесь – поначалу жгучий брюнет, передвигающийся почему-то в соответствии с третьей балетной позицией – не крупная личность, а мелочный, сентиментальный, непредсказуемый тугодум, а уж его наркомы – вообще жалкие статисты. И эти люди построили сверхдержаву?

Главной неувязкой сериала, что отчасти подтвердило его документальное сопровождение и, конечно, цикл «Забытые вожди», является выбор главного злодея и коварного интригана. По сложившейся с хрущёвских времён традиции виновником всех бед (в том числе крушения Власика, а значит, и гибели Сталина) назначен Берия. В сериале с 30-х годов он строит козни против «тени вождя», в 40-х выбивает на него показания из его подчинённых, а в начале 50-х наконец добирается до него, приказывает схватить и пытать.

Почему опять во всём виноват Берия? Он – Яго, Ричард III, Макбет? Зачем в сериале выдуманы сцены, в которых он делит с Власиком любовницу из тайного борделя НКВД, как будто позаимствованного из сериала «Торгсин» с ночным клубом «Кабуки», которым якобы заведовал нарком Ягода?

В действительности Берия, конечно, не мог приказывать пытать Власика, в это время он все свои силы отдавал атомному проекту и ракетно-космической отрасли, где во многом благодаря его энергии удалось добиться огромных успехов. С декабря 1945 года Лаврентий Берия к НКВД вообще не имел отношения, более того, враждовал со всеми сменившими его руководителями: Кругловым, Абакумовым и Игнатьевым. Интриговал против Власика кто-то другой.

Главой комиссии, которая сместила Власика за финансовые нарушения, был Маленков, сажал его по «делу врачей» глава МГБ Игнатьев. Он же возглавлял охрану Сталина после отставки Власика, и, если вождя отравили, что в сериале справедливо рассматривается как вполне допустимая версия, за это в первую очередь ответствен именно Игнатьев. Так же, как и за то, что Сталин после удара более суток оставался без медицинской помощи.

После расправы над «злодеем Берией» (где, кто, когда и как это происходило? – достоверно до сих пор неизвестно) Власика два года держали в одиночной камере, дважды имитировали расстрел, потом приговорили к ссылке с лишением всех наград и званий, после ХХ съезда, хотя Власик во всех своих бедах благоразумно винил Берию, Хрущёв его не реабилитировал.

Конечно, мотив у Берии был, как и у многих, – Сталин в конце жизни не только призывал: «Ищите большого мингрела», но и публично угрожал Молотову, Микояну и другим.

Если следовать логике cui prodest, то устранение Власика, скоропостижная кончина Сталина, убийство Берии, разоблачение культа личности, смещение Маленкова, Молотова и всех примкнувших к ним было выгодно только Хрущёву, который в сериале, кстати, показан вовсе не простаком, как в предыдущих фильмах о сталинской эпохе, а на многое способным мерзавцем.

Будем надеяться, что когда-нибудь нам покажут во всех смыслах историческое телеисследование, в котором будут разгаданы слова Сталина «Ищите большого мингрела» и тайна дворцового переворота, который так сильно отразился на судьбе СССР. Маленький мингрел Берия никуда не прятался, его легко нашли и убили. А вот большого…

В. ДЫМАРСКИЙ: Добрый вечер, уважаемые слушатели. В прямом эфире «Эха Москвы» очередная программа из цикла «Цена Победы» и мы, ее ведущие, Дмитрий Захаров…

Д. ЗАХАРОВ: И Виталий Дымарский. Добрый вечер. А также наш гость историк Михаил Мельтюхов.

М. МЕЛЬТЮХОВ: Добрый вечер.

В. ДЫМАРСКИЙ: Добрый вечер, Михаил. Мы с вами в позапрошлый понедельник договаривались о сегодняшней программе и, по-моему, мы затронем сегодня тему, на мой взгляд во всяком случае, очень интересную и вокруг которой очень много существует версий, мифов, рассказов очевидцев, хотя и эти даже рассказы очевидцев противоречат друг другу. Мы обозначили эту тему следующим образом: «Сталин и его окружение в первые дни войны». Конечно, больше всего интересует фигура самого генералиссимуса, наверное. Давайте так начнем. Версия номер один. Даже не будем говорить миф, может быть это действительно правда, поэтому будем называть это версией. Версия номер один: Сталин в депрессии, Сталин уезжает из Кремля и не появляется несколько дней у руля страны, так скажем.

Д. ЗАХАРОВ: Ну, практически две недели - такая общепринятая версия. 24 июня появляется статья Молотова во всех изданиях. Вот что происходило в это время?

В. ДЫМАРСКИЙ: Михаил, только прежде, чем вы начнете отвечать, я напомню нашим слушателям номер эфирного пейджера 725-66-33, мы принимаем ваши вопросы, так же и по СМС +7 495 970-45-45. Ждем и от вас, уважаемые слушатели, ваших вопросов уже по ходу нашей программы. А теперь слово Михаилу Мельтюхову.

М. МЕЛЬТЮХОВ: Собственно, вот эта версия, о которой вы только что сказали, действительно, как ни странно, версия основная. Пошла она, так сказать, гулять с легкой руки Никиты Сергеевича Хрущева.

В. ДЫМАРСКИЙ: Это по его докладу на ХХ съезде КПСС.

М. МЕЛЬТЮХОВ: Фактически да, это его доклад и дальнейшие устные вариации на эту тему его самого и ближайшего, что называется, окружения и тех товарищей, кто четко соответствовал генеральной линии на тот момент. И естественно, что последующие десятилетия в литературе, конечно, как вы помните, в связи с переменой политического курса это все дело было быстренько приглушено, но вот этот подтекст такой, интересный сюжет, он остался, конечно, в устных разговорах, традициях и потом выплеснулся уже в 90-е годы достаточно широко. Я думаю, большинство наших слушателей слышали что-нибудь на эту тему именно в таком ключе.

В. ДЫМАРСКИЙ: Извините, там даже более того, по некоторым, что ли, ответвлениям этой версии, он чуть ли даже не запил.

М. МЕЛЬТЮХОВ: Ну, а как же, а чем еще можно заниматься в конце концов? Да, к сожалению, вот эти все интересные такие, животрепещущие подробности, в общем-то, этими версиями так называемыми и остаются. Дело в том, что в 90-е годы историкам стал доступен так называемый журнал посещений сталинского кабинета и вот этот совершенно неожиданный, прямо скажем, документ в том смысле, что он чисто технический, никто даже и не предполагал, что такой материал чисто служебного характера, не связанный с непосредственной деятельностью высшего советского руководства как таковой, окажется в распоряжении историков. И вот этот журнал дает нам возможность буквально по дням проследить, что происходило.

В. ДЫМАРСКИЙ: Там даже по часам.

М. МЕЛЬТЮХОВ: Ну да, если брать конкретный день, то, конечно, по часам. И мы можем увидеть, кого именно принимал у себя в кабинете Сталин и, соответственно, сопоставив эти данные с теми документами, которые принимались либо военным, либо политическим, либо руководством народным хозяйством и так далее, представить себе в принципе круг вопросов, который в тот момент решался советским руководством. И, собственно говоря, обращаясь к этим материалам, мы видим, что, как ни странно, Сталин никуда не уезжал, если и пил, то у себя, так сказать, в кабинете с соратниками.

В. ДЫМАРСКИЙ: И в основном «Хванчкару».

М. МЕЛЬТЮХОВ: Ну, это уж мы не знаем в данном случае. Во всяком случае эти первые дни войны совершенно не ложатся в ту версию, которую нам предложил Никита Сергеевич. Во всяком случае каждый день, начиная с 22 июня, Сталин ведет прием у себя в кабинете, соответственно, там у него присутствует высшее руководство и армии, и члены Политбюро, и руководители Совнаркома и так далее. И теперь вот эта версия о прострации, бегстве и так далее, она несколько модернизирована. Дело в том, что 29 и 30 июня в этом журнале действительно эти два дня пропущены, то есть прием Сталин не вел у себя в кабинете, и модернизированный вариант этой версии звучит так, что до 28 июня Сталин работал-работал-работал, а потом что-то вот нечто произошло и он действительно на два дня куда-то уехал, видимо, к себе на Кунцевскую дачу и что уж он там делал, конечно, мы не знаем, можем предполагать. Но, как показывает опять же анализ, совокупность вот этих материалов, видимо, здесь тоже нужно внести определенные коррективы. Собственно, вы уже сказали о том, что мы вынуждены опираться в значительной степени на воспоминания тех или иных очевидцев и совершенно верно уже было сказано, что очевидцы, как это обычно бывает, противоречат друг другу.

В. ДЫМАРСКИЙ: Хоть и очевидцы, но видят разное.

М. МЕЛЬТЮХОВ: Да. Но это обычная ситуация, кстати сказать. И вместе с тем мы можем все-таки представить себе, что же происходило в эти два так называемых роковых дня. Еще раз напомню, что последний зафиксированный прием в кабинете Сталина завершился в 0 часов 50 минут 29 июня и, собственно, уже в этот же день, в течение всего дня 29 июня Сталин больше никого не принимал. Но вместе с тем мы знаем, что в этот день была подготовлена и отправлена парторганизациям прифронтовых областей директива ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР, которая опять же вырабатывалась Сталиным совместно с членами Политбюро. Видимо, они работали не в сталинском кабинете, во всяком случае исходя из отсутствия записей в этом самом журнале. С другой стороны, мы с вами прекрасно понимаем, что в Кремле помещений достаточно много и, собственно, у каждого руководителя партии и правительства был свой кабинет, наверное, как я подозреваю, кроме того, еще были помещения на Старой площади, где находился ЦК партии.

Д. ЗАХАРОВ: Да и на Кунцевской даче он тоже мог вполне их собрать.

М. МЕЛЬТЮХОВ: Конечно, конечно. А, кстати, насколько я понимаю, у Сталина была квартира и в Кремле тоже, где тоже можно было, если что, собраться и так далее. Во всяком случае как бы то ни было, эта директива была выработана и направлена по адресатам. А дальше, видимо, в Москве из передач германского радио узнали о том, что немецкие войска заняли Минск. Насколько мы можем судить по воспоминаниям Микояна, именно это сообщение и заставило Сталина с другими членами Политбюро отправиться в Наркомат обороны лично, чтобы задать, в общем, вполне понятные вопросы руководителям Красной Армии. И вот в Наркомате обороны, видимо, произошло достаточно бурное объяснение между политическими и военными руководителями. К сожалению, здесь показания свидетелей расходятся. По версии Микояна, после того, как Сталин достаточно грубо высказался в адрес военных, Жуков расплакался, у него была истерика определенная и так далее. По версии Молотова, те же самые события выглядят немножко по-другому: в ответ на достаточно грубое высказывание Сталина военные не остались в долгу и в свою очередь тоже что-то эмоционально высказали главе партии и правительства. Какая из этих версий верна, к сожалению, мы в данном случае не знаем и я боюсь, что не узнаем никогда. Во всяком случае именно после этого бурного обмена мнениями Сталин действительно уезжает из Москвы к себе на дачу, сказав перед этим своим соратникам фразу, которая тоже звучит в разных воспоминаниях по-разному, но смысл ее сводится к тому, что оставленное, так сказать, Лениным государство мы вроде как проворонили. Ну, выразился он более грубо, но смысл именно такой. И, соответственно, примерно до второй половины дня 30 июня Сталин действительно пребывал вне Кремля. Что он делал у себя на даче мы, конечно, тоже, видимо, никогда не узнаем, во всяком случае в середине дня 30 июня ближайшие соратники Иосифа Виссарионовича стали обсуждать проблему создания новой структуры государственной власти, того самого Государственного комитета обороны, который потом и будет возглавлять всю власть в стране.

Д. ЗАХАРОВ: Михаил, можно я вас прерву на секунду? Вот 24 июня появляется заявление Молотова. Почему не Сталина, как вы думаете? Вот этот вопрос, собственно говоря, тоже добавлял пищи для ума в контексте двухнедельного молчания и отсутствия вождя и учителя. Почему именно Молотов, а не Сталин? Это первый вопрос, который возникает.

М. МЕЛЬТЮХОВ: Что-то я сомневаюсь, честно говоря.

Д. ЗАХАРОВ: Это абсолютно точно, у меня есть эта газета.

М. МЕЛЬТЮХОВ: Ну, мы сейчас не будем ругаться, просто обычная практика того времени - публикация на следующий день.

Д. ЗАХАРОВ: Ну да.

М. МЕЛЬТЮХОВ: Собственно, это было слишком важное заявление, чтобы его откладывать на более поздний срок. Но, если вы настаиваете, пусть будет 24 июня.

М. МЕЛЬТЮХОВ: Предъявите, пожалуйста, газету.

Д. ЗАХАРОВ: Предъявлю. Как бы там ни было, заявление все ж таки Молотова, а не Сталина. Почему?

М. МЕЛЬТЮХОВ: Наверняка вы хотите получить однозначный ответ.

В. ДЫМАРСКИЙ: А его нет.

М. МЕЛЬТЮХОВ: Да, я боюсь, я вас разочарую.

В. ДЫМАРСКИЙ: Мы хотим услышать вашу версию, ваши соображения.

М. МЕЛЬТЮХОВ: Нет, версия, простите, не моя, а версия товарища Молотова. Его в свое время расспрашивал на этот счет прежде всего Феликс Чуев и целый ряд других собеседников еще в 70-80-е годы. И в данном случае Молотов, мне кажется, занял достаточно объективную позицию. Конечно, он в тот момент 22 июня, видимо, был недоволен тем, что его попросили выступить с подобным заявлением, но с другой стороны, по прошествии времени, тем более, так сказать, зная, чем все это закончилось, конечно, отношение Вячеслава Михайловича к этому факту несколько изменилось.

Д. ЗАХАРОВ: Ну да, в контексте собственной значимости.

М. МЕЛЬТЮХОВ: Конечно, естественно. Все мы люди в конце концов, тем более политики. В данном случае Молотов исходит из того, что Сталин по большому счету, как, в общем-то, и все они, не знал, что реально сказать, потому что то заявление, которое сделал Молотов, оно, как вы, наверное, помните, было достаточно общим. Констатировался факт того, что Германия напала, началась война и, естественно, был призыв к гражданам Советского Союза сплотиться вокруг партии и правительства и оказать отпор врагу. Собственно, что еще можно было сказать в этот день? Самый важный момент - объявить, официально, кстати, я напоминаю, объявить о начале войны, поскольку до этого никто, в общем-то, до 12 часов с небольшим никто не знал, что на самом деле происходит, кроме тех, кого это коснулось непосредственно. И, с другой стороны, мы с вами сейчас можем сопоставить тот текст, который изначально был написан для этого выступления, и тот текст, с которым Молотов уже выступал. Опять же, эти два текста радикально отличаются, поскольку члены Политбюро во главе со Сталиным и Молотовым тоже дорабатывали этот текст. В каком-то смысле этот текст был коллективным творчеством, тем более, как вы, наверное, помните, в него была вставлена фраза о том, что Молотов выступает по поручению правительства и его главы Сталина. В начальном тексте этого не было. Это как раз то самое объяснение, на ваш вопрос ответ, почему выступает Молотов? Потому что ему поручили. Логично, правда?

В. ДЫМАРСКИЙ: Но это уже было вставлено постфактум.

М. МЕЛЬТЮХОВ: Ну, что делать. Это прозвучало.

В. ДЫМАРСКИЙ: Это достаточно распространенное явление для истории войны.

М. МЕЛЬТЮХОВ: Конечно, конечно. С другой стороны, как мы с вами знаем, Сталин выступал, в общем-то, 65 лет назад, тоже 3 июля, совершенно уже в другой ситуации, когда стало, в общем-то, ясно, что произошло, какие первоначальные последствия сложились и, соответственно, мне кажется, даже чисто политически это было на самом деле удачной находкой.

Д. ЗАХАРОВ: Выступление Молотова?

М. МЕЛЬТЮХОВ: Да, выступление Молотова. Оказалось, как это, в общем-то, было характерно для того времени, Сталин - некая такая загадочная фигура, человек, который на посту, он все знает, он занят и так далее, а потом, когда есть, что сказать народу, стране и армии, соответственно, выступает уже непосредственно вождь.

Д. ЗАХАРОВ: Ну да. Здесь, наверное, немаловажен момент, что 22 числа представление о реальных масштабах происшедшего было весьма и весьма умозрительным, а к 3 июля оно уже сформировалось.

М. МЕЛЬТЮХОВ: К сожалению, оно уже стало известно.

В. ДЫМАРСКИЙ: Извините, коллеги, я хотел бы вас сейчас прервать, чтобы все-таки опять вернуться назад, потому что мы прервали Михаила на 30 июня, когда создавался ГКО - Государственный комитет обороны. Там тоже как бы своя история, как я понимаю, в создании этого госкомитета. Еще одна версия: по версии тоже известного военного историка Дмитрия Волкогонова, когда к Сталину явились шесть человек - Молотов, Маленков, Ворошилов, Берия и к ним присоединились Микоян и Вознесенский - когда они вшестером пришли к Сталину, по одной из версий, которую выдвинул Волкогонов, Сталин подумал, что приход к нему почти всех членов Политбюро означает намерение сместить его со всех постов. Он не то чтобы испугался, но во всяком случае для себя не исключил такой возможности и что на него, на Сталина, спишут как бы все поражения, все неудачи, неуспехи первых дней войны.

Д. ЗАХАРОВ: Ну, это на уровне теории, гипотезы.

В. ДЫМАРСКИЙ: Но это все гипотезы. Как вы относитесь к этому, Михаил? Откровенно говоря, мне не сильно в это верится, но вот это мое личное ощущение, оно не основано ни на каких исторических фактах, кроме более или менее знания личности, что ли, Сталина. По-моему, он достаточно был человек понимающий, что в его руках сосредоточено столько власти, что, наверное, с ним было в тот момент достаточно трудно что-то сделать, сместить и так далее. Хотя кто его знает?

М. МЕЛЬТЮХОВ: Действительно, такая версия есть, но мне хотелось бы напомнить, что вообще работа Волкогонова в этом плане характерна, он периодически обращается к тому, что думал Сталин: Сталин стоял у стола и думал, Сталин стоял у окна и думал, Сталин сидел где-то и тоже думал. Все это, может быть, и прекрасно с точки зрения публицистики, но как вы совершенно верно заметили, доказательность подобных размышлений, мягко скажем, близка к нулю.

Д. ЗАХАРОВ: Ну да, распечатки мыслей Сталина не существует.

М. МЕЛЬТЮХОВ: Да, к сожалению, может быть, вряд ли мы получим ее. Во всяком случае, по рассказу опять же товарища Микояна, Сталин, как пишет Микоян, «странно на нас посмотрел». Сами понимаете, что этот термин…

В. ДЫМАРСКИЙ: Ну, я вам могу сказать просто, у меня есть эта цитата. Значит, когда они ему сказали, что надо создать Государственный комитет обороны, они ему сказали, что во главе такого органа должен быть Сталин, они ему сразу это сказали, чтобы не было никаких сомнений, и вот что пишет Микоян: «Сталин посмотрел удивленно, никаких возражений не высказал. «Хорошо», - говорит». Вот это цитата Микояна. То есть реакция несколько странная, она не эмоциональная, хотя там, может быть, и не до эмоций было.

М. МЕЛЬТЮХОВ: Кто их знает. А, с другой стороны, ведь Микоян писал воспоминания, мягко скажем, не 22 июня, поэтому, как это часто бывает, мы иногда вспоминаем не совсем то и не совсем так.

В. ДЫМАРСКИЙ: А, скажите, немножко, может быть, мы сейчас отвлечемся от самой личности Сталина и перейдем к организационным вопросам. А было ли оправдано вообще, на ваш взгляд, создание вот такого органа, как Государственный комитет обороны, который вобрал в себя, я так понимаю, и Ставку Верховного главнокомандующего, то есть это был какой-то как бы новый орган. Он что, стоял и над правительством, и над Политбюро?

М. МЕЛЬТЮХОВ: Формально - да, это высший государственный орган.

В. ДЫМАРСКИЙ: На время войны.

М. МЕЛЬТЮХОВ: Да, на время войны. И в этом смысле, вы знаете, есть такая версия, что это было в каком-то смысле результатом того, что вот та организационная структура правительства, которая сложилась к 1941 году, в каком-то смысле оказалась чрезмерно запутанной, когда одни и те же люди выполняли целый ряд схожих функций, когда, как вы, наверное, помните, в последние месяцы перед войной происходило перетекание полномочий из партийных в государственные структуры, когда явно совершенно усиливался Совнарком и Бюро Совнаркома и так далее, и вот в этих условиях создать вот эту надстроечную такую модель, видимо, было самым простым вариантом. Не согласовывать все эти возможные трения в системе управления…

В. ДЫМАРСКИЙ: И чтобы убрать некий параллелизм.

М. МЕЛЬТЮХОВ: Да, в каком-то смысле - да. Потом, вы же прекрасно понимаете, что в условиях войны так или иначе складываются достаточно диктаторские структуры и в этом смысле ГКО как раз лучше всего подходил, тем более опыт уже был по войне гражданской, правда, это называлось немножко по-другому, но смысл был тот же самый.

Д. ЗАХАРОВ: Реввоенсовет?

М. МЕЛЬТЮХОВ: Нет, почему? Совет труда и обороны там был главным, тоже много было чего интересного. Просто, опять же, оценить вклад ГКО, вернее, переоценить достаточно сложно. С одной стороны, он выполнял те реальные функции, которые на себя возложил, с другой стороны, это был ограниченный круг лиц, которые использовали соответственно уже существующие структуры, как военные, так и гражданские. В этом смысле не происходило размножения бюрократии и так далее. То есть был найден вот такой очень интересный вариант, который позволял решать те конкретные задачи, которые, собственно говоря, и требовались в ходе войны. С другой стороны, давайте мы все-таки вернемся к 30 июня, к ГКО. Собственно говоря, к сожалению, мы с вами опираемся исключительно на микояновские воспоминания. Микоян был человеком, которого позвали, когда уже был согласован вопрос о том, что ГКО будет.

В. ДЫМАРСКИЙ: Это вы имеете в виду версию самого Микояна, когда они зашли в кабинет - Ворошилов, Берия…

М. МЕЛЬТЮХОВ: Я имею в виду версию самого Микояна. Да, это примерно в 4 часа…

В. ДЫМАРСКИЙ: Когда они вшестером собрались, когда он с Вознесенским вошли в кабинет.

М. МЕЛЬТЮХОВ: Да, и узнал о том, что есть такое предложение. Собственно, понятно, кто именно предложил идею создания ГКО. Это тоже стало потом легендой. По версии Микояна, таким человеком был Берия. Естественно, что по версии Молотова таким человеком был он сам.

В. ДЫМАРСКИЙ: Но есть еще третья версия. Есть версия Жореса Медведева, который вообще не верит во всю эту историю и который говорит, что инициатором создания такого органа мог быть только сам Сталин.

М. МЕЛЬТЮХОВ: Вот, замечательно, конечно. Причем самое любопытное, что версия Медведева вовсе не противоречит на самом деле версии Молотова. Ведь мы с вами прекрасно понимаем, что существовало достаточно давно такое техническое изобретение как телефон и где, простите, гарантия, что товарищ Сталин не мог позвонить товарищу Молотову и они давным-давно обо всем договорились. Тут же возможны любые совершенно сюжеты, поэтому мы опять упираемся в нехватку информации, грубо говоря, видеосъемка не велась, нас там не было, и поэтому мы вынуждены ограничиться версиями.

В. ДЫМАРСКИЙ: А скажите, немножко такой боковой, что ли, вопрос. Мы много раз уже повторяли в течение сегодняшней программы, что нет никаких доказательств, что мы никогда не проверим ту или иную версию. Вы, как историк, скажите, а, может быть, существуют некоторые документы, которые до сих пор засекречены и которые могут все-таки пролить свет на историю хотя бы этих дней, о которых мы сейчас говорим? Или вы считаете, что просто документов нет, что это все не регистрировалось?

М. МЕЛЬТЮХОВ: Понимаете, конечно, какие-то документы могут быть. Но давайте просто подумаем, какие конкретно документы могут сохраниться?

Д. ЗАХАРОВ: Ну, вопрос такой возникает. Есть журнал посещений. Все ли разговоры Сталина стенографировались в этом или отдельном журнале посещений?

М. МЕЛЬТЮХОВ: Я боюсь, что этого вообще никто не знает. Хотелось бы, правда, чтобы стенографировалось? Насколько я знаю, никаких фактических доказательств этому на сегодняшний день нет.

Д. ЗАХАРОВ: Ну да, а если это и есть, это абсолютно вне доступа.

М. МЕЛЬТЮХОВ: Да, а если есть, то лежит там, где надо и будет лежать еще достаточно долго. С другой стороны, если мы говорим о хронологии, с чего мы начали разговор, то, конечно, здесь документы, которые можно использовать для более точной датировки событий в принципе могут быть. Вот, скажем, я упоминал уже эту директиву от 29 июня ЦК ВКП(б), постольку поскольку она рассылалась в партийные организации областные, то, естественно, где-то должны были сохраниться бланки телеграмм, на которых, скорее всего, проставлено время, когда передавался этот материал. Отсюда, соответственно, мы с вами можем предположить, когда закончена была выработка этой директивы и когда могли происходить все остальные события - не просто вечером 29 июня, как пишет об этом Микоян, а уже более конкретно. Вот эти материалы могли сохраниться. С другой стороны, могут быть черновики тех же самых постановлений о создании ГКО. Может быть, там тоже какие-то есть пометочки о том, когда; может быть, это рукописи, тогда можно в принципе установить, кто писал, хотя это не гарантия, конечно, как вы понимаете, авторства, но тем не менее. Конечно, всем хотелось бы получить записи, не знаю, инопланетян о том, как это происходило, чтобы включить в телевизор и вот вам, пожалуйста, в реальном времени посмотреть, что там происходит. Но это, конечно, как мы прекрасно понимаем, фантастическое допущение и здесь, именно на этом примере мне хотелось бы напомнить уважаемым слушателям, что исследование историческое в каком-то смысле сродни исследованию преступления и так далее. Никогда мы не будем иметь всех доказательств, всех фактов, которые хотелось бы.

В. ДЫМАРСКИЙ: А признание служит доказательством?

М. МЕЛЬТЮХОВ: Как вам сказать…

Д. ЗАХАРОВ: Здесь витиевато. Михаил, возвращаясь к разговорам о том, что Сталин был в прострации, но ведь и он, и его окружение наверняка же были в шоке 22 числа и в последующие дни. Вот читая газеты тех дней, наряду с заявлением Молотова идут маленькие заметки о том, что вторгшиеся немецкие войска понесли тяжелые поражения, выброшены за пределы страны и так далее и тому подобное. И я не думаю, что 22 числа руководство СССР получило достаточно внятную картину происходящего, но тем не менее осознание того, что событие состоялось, безусловно, было. И, наверное, были какие-то основания для того, чтобы предполагать, что если пошла такая коллективная паника на фронте, наверняка какие-то были явления и среди руководящих деятелей страны, что называется, дыма без огня не бывает. Может быть, это было в меньшей степени, может быть, это было как-то латентно, тем не менее по всякому это должно было быть.

М. МЕЛЬТЮХОВ: Ну, может быть, конечно, оно и должно было быть.

Д. ЗАХАРОВ: Или все продемонстрировали нечеловеческую выдержку, сплотили ряды, расправили плечи?

М. МЕЛЬТЮХОВ: Ну, почему обязательно нечеловеческую выдержку? Собственно говоря, что реально угрожало людям в Москве в этот день? Да даже и в последующие дни? Одно дело, простите, ситуация, скажем, осенью 1941 года, когда враг действительно был под стенами столицы…

В. ДЫМАРСКИЙ: Вы имеете в виду октябрь?

М. МЕЛЬТЮХОВ: Конечно, октябрь, ноябрь, это все-таки действительно какая-то угроза реальная, а 22 июня, собственно, ну что, ну началась война. Да, конечно, это была неприятная, прямо скажем, ситуация, ее по большому счету, конечно же, никто в этот день не ожидал, и здесь я с вами совершенно согласен. Но с чего вдруг…

Д. ЗАХАРОВ: Невнятное донесение Павлова…

М. МЕЛЬТЮХОВ: Да, сейчас мы к Павлову как раз вернемся, очень хорошо, что вы это вспомнили. Дело в том, что как раз по военным документам мы, как это ни парадоксально, можем проследить, какие именно решения принимает высшее советское военно-политическое руководство. Действительно, вот эти невнятные сообщения с границы - и, кстати, не только от Павлова. Киевский округ был ничуть не лучше, как и Прибалтийский - приводят к тому, что известен только сам факт нападения, а ни что, ни как, ни где…

В. ДЫМАРСКИЙ: А кто доложил, кстати, Сталину?

М. МЕЛЬТЮХОВ: А тут тоже масса желающих это сделать в своих мемуарах. И Молотов, и Кузнецов, и Жуков, все уверяют, что они были первыми, кто это сделал.

Д. ЗАХАРОВ: Ну да, все разом, скопом прибежали.

М. МЕЛЬТЮХОВ: Нет, по телефону, никто никуда не бежал. Сталин, кстати, спал, как мы знаем, как любой нормальный человек. Соответственно, первое военное решение, это так называемая Директива номер два, которая была утверждена где-то в районе 7 часов 15 минут 22 июня, как многие, наверное, знают, была достаточно обтекаемой. Естественно, констатировался факт германского нападения и войскам ставилась задача - выбросить немецкие войска за пределы советских границ.

В. ДЫМАРСКИЙ: Михаил, чья директива была?

М. МЕЛЬТЮХОВ: Официально подписана наркомом обороны, начальником Генерального штаба…

В. ДЫМАРСКИЙ: То есть наркомом обороны, не Ставкой Верховного главнокомандующего…

М. МЕЛЬТЮХОВ: А пока Ставка только будет создаваться в этот день, 23 июня. Соответственно, вот эти невнятные донесения с фронтов продолжаются, во всяком случае они, к сожалению, не дают возможности установить ту картину, которая реально сложилась. И вечером того же дня 22 июня примерно где-то у нас уже будет 21.15, идет в войска Директива номер три, которая требует перейти к контрнаступательным действиям, соответственно разгромить две установленные к тому времени немецкие группировки в районе западнее Вильнюса и на Украине Западной и, соответственно, перенести военные действия на территорию противника. Собственно, в ближайшие дни войска у нас будут пытаться выполнять эту директиву и, к сожалению, выполнить ее, естественно, не удастся. Вот это первые решения, то, о чем мы говорили с вами в прошлый раз: отсутствие конкретной информации приводит к тому, что принимаются решения, мягко скажем, не очень соответствующие тому, что происходит. С другой стороны, создается, как мы уже говорили, та самая Ставка. Причем здесь тоже ситуация очень любопытная. Формально председатель Ставки был нарком обороны Тимошенко. При этом Сталин был членом этой Ставки. Все прекрасно понимали, что без согласования с политическим руководством Тимошенко по большому счету ничего приказать не может. И в каком-то смысле эта ситуация может быть охарактеризована, как непродуманная. Может быть, с точки зрения мирного времени это было и неплохо, но с точки зрения тех событий, которые реально развернулись на советско-германском фронте, это создавало тот самый люфт, который не позволял реагировать достаточно оперативно на ситуацию. Причем речь не идет о том, что Сталин вмешивался во что-то или лез с какими-то предложениями. Речь идет просто о том, что нарком обороны должен был ехать в Кремль, докладывать, согласовывать, потом ехать обратно.

В. ДЫМАРСКИЙ: Ну, вскорости сам Сталин назначил себя после наркома обороны.

М. МЕЛЬТЮХОВ: Конечно. Вот, кстати, между прочим, мы с вами говорили про эту стычку в наркомате обороны 29 июня. Собственно, со стороны военных, насколько мы можем судить, присутствовало три человека, три высших руководителя армии - это нарком обороны Тимошенко, начальник Генерального штаба Жуков и заместитель начальника Генерального штаба генерал Ватутин. Как уж там у них повернулось дело, мы не знаем, но вслед за созданием ГКО двоих из вот этих троих деятелей военных попросили из Москвы поехать на фронт. Ватутин был назначен начальником штаба Северо-Западного фронта 30 июня и на следующий день, 1 июля, Тимошенко был назначен командующим Западным фронтом вместо того самого Павлова, о котором вы упоминали. Соответственно, в Москве остался только Жуков. Что, это была лишняя, так сказать, гарантия того, что военные ничего, не дай Бог, не устроят или это просто была возможность дать высшим военным руководителям проявить себя в деле реальном?

Д. ЗАХАРОВ: Или они были наказаны таким образом.

М. МЕЛЬТЮХОВ: Да, или это было своего рода наказание. Тут опять же можно строить какие угодно гипотезы, но вы совершенно правы, собственно, уже со 2 июля в переговорах с фронтами Сталин фактически называет себя наркомом обороны, хотя официально он на эту должность был назначен только 19 июля. Вот происходит, как мы уже с вами говорили, концентрация реальной власти в лице одного человека.

Д. ЗАХАРОВ: Ну, на войне факт единоначалия это аксиома.

М. МЕЛЬТЮХОВ: Да, это конечно.

В. ДЫМАРСКИЙ: Кстати, еще раз возвращаясь к ГКО, помимо всего прочего ГКО - это был такой сокращенный вариант Политбюро, получается. Но самое интересное, что в течение всей войны заседаний Политбюро не было ни одного.

М. МЕЛЬТЮХОВ: Вы знаете, вот насчет заседаний…

В. ДЫМАРСКИЙ: Политбюро не собиралось.

М. МЕЛЬТЮХОВ: Вы имеете в виду, наверное, пленумы ЦК?

В. ДЫМАРСКИЙ: Нет, именно Политбюро. Собиралось ГКО. ГКО - это был как бы малый Совнарком, как во времена Ленина, это такое ядро Политбюро, которое постоянно собиралось, естественно, и которое взяло на себя всю ответственность, всю полноту власти в стране. И, кстати, по мнению очень многих уже даже не просто историков, а политологов, в принципе, Сталин даже и не восстановил ту роль Политбюро, к которой мы привыкли в советские времена вплоть до своей смерти. Роль Политбюро уже вновь поднялась уже после смерти Сталина. А в течение всей войны Политбюро не собиралось. А кому там было собираться? Хрущев был на Украине, Калинин был достаточно стар и мало что решал, Жданов в Ленинграде. Кстати говоря, из членов ГКО ведь не все были членами Политбюро, потому что Маленков и Берия в 1941 году были кандидатами в члены Политбюро.

Д. ЗАХАРОВ: Как говорится, на скорость это не влияло, потому что все равно власть была сконцентрирована в одних руках.

В. ДЫМАРСКИЙ: Ну да, Маленков и Берия - кандидаты в члены Политбюро, Ворошилов и Молотов - два члена Политбюро и Сталин во главе. Вот пять человек, которые составили ГКО. Они, собственно говоря, на себя взяли все функции Политбюро и всю политическую власть.

М. МЕЛЬТЮХОВ: Знаете, собственно говоря, я не очень понял, к чему вы все это вели. Вы только что сказали, что в принципе это те же самые люди, правильно?

В. ДЫМАРСКИЙ: В сокращенном варианте.

М. МЕЛЬТЮХОВ: Хорошо, пусть в сокращенном варианте. И от того, что они, простите, собрались не на Старой площади, а в Кремле, по большому счету ничего не меняет. Начнем с того, что решения, связанные с назначениями…

В. ДЫМАРСКИЙ: Они не от имени шли…

М. МЕЛЬТЮХОВ: Простите, они шли от имени Политбюро тоже.

В. ДЫМАРСКИЙ: От имени Политбюро?

М. МЕЛЬТЮХОВ: Да, то есть официально это оформлялось именно как протокол Политбюро.

Д. ЗАХАРОВ: Была абсолютная монополизация власти в данном случае.

М. МЕЛЬТЮХОВ: А я не спорю.

Д. ЗАХАРОВ: Да я тоже не спорю.

В. ДЫМАРСКИЙ: У нас остается не так много времени, но мы не можем не затронуть, пожалуй, самый интересный момент вот этих первых дней войны. Связан он вот с чем. Существует версия, опять же, по которой товарищ Сталин встречался с болгарским послом в первые дни войны и через болгарского посла как бы зондировал почву о возможности мирных переговоров с Гитлером, то есть, как многие сравнивают, Брестский мир в версии 1941 года, то есть чтобы Гитлер остановил свои войска на том рубеже, на котором они были, отдавались эти территории в обмен на перемирие. В частности, эта версия существует в воспоминаниях Волкогонова, но Волкогонов ссылается на свои беседы с маршалом Москаленко. И даже есть слова Москаленко, которые цитирует Волкогонов. Там не только Сталин на встрече, там и Молотов, и Берия, с болгарским послом Иваном Стаменовым в июле 1941 года. Так вот Москаленко, вспоминает Волкогонов, долго молчал, когда ему задали этот вопрос, затем произнес: «Не пришло еще время говорить об этих фактах, да и не все их проверить можно». Тем не менее существует такая версия о сталинском плане Брестского мира все с той же Германией, но уже в 1941 году.

Д. ЗАХАРОВ: Во всяком случае к середине июля он уже все прочувствовал сполна.

В. ДЫМАРСКИЙ: Как вы относитесь к этому, Михаил?

М. МЕЛЬТЮХОВ: Ну, версия Москаленко, к сожалению, не проверяема и, собственно, единственным документом, который, видимо, и породил вот эту версию, является докладная записка одного из руководителей Наркомата внутренних дел небезызвестного Судоплатова Павла, который в августе 1953 года в связи как раз с арестом и предполагаемым судом над Берией написал вот эту записку о том, как между 25 и 27 июня, точнее, к сожалению, Судоплатов не помнит, он получил от Берии со ссылкой, естественно, на решение правительства задание действительно встретиться с болгарским послом Стаменовым и в таком частном разговоре задать ему вопросы о том, нельзя ли найти какой-то компромисс с Германией с тем, чтобы действительно притормозить все эти военные действия. Причем, как пишет сам Судоплатов, речь шла не об официальном обращении со стороны советского правительства к болгарам, а именно как бы о частном разговоре. Причем предполагалось, что Стаменов в свою очередь доложит в Софию, София уже доложит в Берлин. Но, как оказалось, Стаменов был уверен в победе Советского Союза и, собственно говоря, не поддержал эту тему и, как пыталась установить разведка НКВД, никак, видимо, не сообщил об этом в Болгарию, соответственно, этот вариант, что называется, скорее всего, не прошел. С другой стороны, мы с вами знаем, что перед отъездом персонала германского посольства из Москвы, в тот момент бывшему уже послу Германии Шуленбургу были переданы тоже некие предложения для передачи Гитлеру. К сожалению, о существе этих предложений мы можем только гадать в данном случае, но мы знаем, что Шуленбург выполнил эту задачу, он действительно передал что-то Гитлеру, и знаем, что Гитлер отказался рассматривать подобные предложения.

Д. ЗАХАРОВ: У немцев это тоже не сохранилось или вне доступа.

М. МЕЛЬТЮХОВ: Во всяком случае, немецкие исследователи, к сожалению, ограничиваются именно таким пересказом событий, так что вполне возможно, что мы не знаем.

В. ДЫМАРСКИЙ: Но возвращаясь к Москаленко, по его версии, описанной Волкогоновым, основой для подобного рода предположений явился рассказ Берии о посещении болгарского посла, и публично Москаленко рассказал об этом уже в июле 1957 года, когда речь шла на партийном активе Минобороны, когда разоблачали антипартийную группу - Маленков, Каганович, Молотов. И вот он тогда рассказал, воспроизвел, вернее, рассказ Берии о посещении болгарского посла и, опять же, можно ссылаться только на воспоминания Волкогонова, он приводит такие слова Москаленко: «Трудно сказать и категорично утверждать, что все так было, но ясно одно, что Сталин в те дни конца июня - начала июля находился в отчаянном положении, метался, не зная, что предпринять. Едва ли был смысл выдумывать все это Берии, тем более, что бывший болгарский посол в разговоре с нами подтвердил этот факт, хотя посол отказался быть посредником».

М. МЕЛЬТЮХОВ: Ну, во всяком случае версии, как вы видите, перекликаются, просто Москаленко, естественно, как бы повышает ранг всех этих действующих лиц по вполне понятным причинам.

Д. ЗАХАРОВ: Ну да, и самого себя.

М. МЕЛЬТЮХОВ: Конечно, конечно. Мне кажется, что все-таки версия Судоплатова более близка к реальности, во всяком случае она укладывается хотя бы в принятую практику - обычно через третьих, четвертых лиц и так далее. А, с другой стороны, я, честно говоря, не вижу здесь чего-то из ряда вон выходящего.

В. ДЫМАРСКИЙ: Ну, существует, опять же, версия, что второй раз Сталин предлагал перемирие Гитлеру уже в октябре 1941 года, когда немецкие войска стояли уже у Москвы, что тоже, наверное, не исключается.

М. МЕЛЬТЮХОВ: Да, но во всяком случае мы здесь имеем только воспоминания так называемые, никаких документальных данных здесь нет.

В. ДЫМАРСКИЙ: Я думаю, что и не может быть.

М. МЕЛЬТЮХОВ: Может и не может быть, кто знает.

В. ДЫМАРСКИЙ: Разве что в донесениях немецкого посла, если с аккуратностью немецкой это все фиксировалось, то, может быть, где-то в архивах немецких это и существует.

Д. ЗАХАРОВ: Ну, это как выражение: «Теоретически она лошадь, а практически она падает».

М. МЕЛЬТЮХОВ: Во всяком случае, если говорить в целом о контактах между воюющими странами во второй мировой войне, то насколько мы себе это сейчас представляем по доступным материалам, контакты между Германией и Советским Союзом, естественно, какие-то были, но, конечно, по степени активности, они, мягко скажем, здорово уступали контактам, которые были между западными союзниками и Германией. Понятное дело, что ситуация менялась и какой-то закулисный торг все равно где-то происходил.

В. ДЫМАРСКИЙ: У нас осталось очень мало времени до «Портретной галереи» Елены Съяновой, давайте поотвечаем на вопросы наших слушателей. Игорь из Пензы нам пишет: «Не могли бы вы сказать в одной из передач всю правду о штрафбатах?». Будет и о штрафбатах, и о других, просто сейчас другая совершенно тема. «Когда дата 22 июня стала известна советскому руководству? Была ли она вообще известна заранее? С уважением, Владимир из Саратова». Ну, фактически мы ответили, наверное. «Как вело себя германское посольство? Правда ли, что посол Германии приезжал в Кремль?». Это, видимо, 22 июня.

М. МЕЛЬТЮХОВ: Зачем? Была приемная у наркома иностранных дел, куда, собственно, и приезжали послы.

М. МЕЛЬТЮХОВ: Да, конечно, было официальное заявление. Он заявил о том, что война началась, радуйтесь, ребята, и все такое прочее.

В. ДЫМАРСКИЙ: Так что неправда, что без объявления войны.

М. МЕЛЬТЮХОВ: Э, вот тут очень хитро, кстати, на самом деле. Формально военные действия начались до объявления, но объявление уже потом было задним числом, поэтому формально она действительно без объявления войны.

В. ДЫМАРСКИЙ: Еще пару звонков мы успеем принять. Давайте начнем с регионов. 783-90-26. Слушаем вас.

СЛУШАТЕЛЬ: Это Константин из Щелково. Я хотел сказать, что проект постановления о создании Ставки…

В. ДЫМАРСКИЙ: Ой, сорвался Константин из Щелково. Давайте еще раз попробуем. Слушаем вас.

СЛУШАТЕЛЬ Здравствуйте, Андрей, город Москва. Скажите, вот в ваших передачах будет ли освещаться такая тема, как Сталин и его отношения с религией?

Д. ЗАХАРОВ: Будет, но не сегодня.

В. ДЫМАРСКИЙ: Давайте еще звонок.

СЛУШАТЕЛЬ: Алло, это снова Константин из Щелково. Я надеюсь, не отключите.

В. ДЫМАРСКИЙ: Да что-то срывается, в Щелково плохо телефон работает.

СЛУШАТЕЛЬ: Проект постановления о создании Ставки главного командования был подготовлен Наркоматом обороны и представлен Сталину для утверждения 22 июня, то есть это вместе с указом о проведении мобилизации. Это одно. И 30 июня возглавил уже Ставку главного командования…

В. ДЫМАРСКИЙ: Спасибо, Константин, мы об этом говорили.

Д. ЗАХАРОВ: Собственно, все это было уже сказано.

В. ДЫМАРСКИЙ: Давайте еще послушаем. Алло, слушаем вас.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер. Это Юрий. Скажите, пожалуйста, какова была вина Жукова в первые дни войны? Он ничего не мог сообщить Сталину. Насколько я читал, Сталин приехал к нему разъяренный, он сам узнал об этом…

В. ДЫМАРСКИЙ: Спасибо, Юрий. Ну, это вот то, о чем мы сегодня говорили, о визите Сталина в Наркомат обороны.

Д. ЗАХАРОВ: Да, о рыдающем Жукове.

В. ДЫМАРСКИЙ: И там были претензии не только к Жукову, а ко всему руководству Наркомата. Еще один звонок.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер, Александр, город Саратов. У меня такой вопрос к уважаемому гостю. Как он считает, на ком прежде всего лежит ответственность за развязывание войны с Германией в плане советского руководства политического прежде всего, и второй вопрос - не кажется ли ему, что товарища Сталина следует назвать врагом народа, признать, и наказать его за это, репрессировать, посмертно, естественно.

В. ДЫМАРСКИЙ: Репрессировать посмертно - это хорошая мысль. Только как это сделать?

М. МЕЛЬТЮХОВ: А очень просто - выкопать и повесить, как это сделали в свое время англичане с Оливером Кромвелем. В данном случае мне хотелось бы напомнить, что ответственность за действия Германии несет германское руководство и каким образом в этом виноватым оказывается советское руководство мне, честно говоря, не очень понятно. Мы можем, скажем, одобрять или не одобрять те или иные действия Москвы, как предвоенного времени, так и во время войны, это вполне понятно, но, простите, за нападение на Советский Союз все-таки отвечает Гитлер, это его действие, а не Сталина.

В. ДЫМАРСКИЙ: Хорошо. Спасибо, Михаил, за участие в этой программе. Напоминаю, что это была очередная программа из цикла «Цена Победы». А сейчас «Портретная галерея» Елены Съяновой.

«ПОРТРЕТНАЯ ГАЛЕРЕЯ» ЕЛЕНЫ СЪЯНОВОЙ

Фельдмаршал Кейтель, увидев среди представителей стран-победительниц француза, в первый момент растерялся. «Мы что же, и Франции проиграли?!», - воскликнул он. Мне кажется, что негодование Кейтеля понять можно, но вопрос в том, что он вкладывал в слово «мы»? Я думаю, что фашизмом ХХ века, как чумой, Франция не болела, да и по форме локальные случаи отличались от общей клинической картины. Во-первых, главной целью фашистских организаций Франции было ограничение полномочий парламента и установление авторитарного строя на манер бонапартистской второй империи. Пример – лозунг «Крест и корона». Во-вторых, французские фашисты были не плебеями, а аристократами. Еще пример: организация с названием «Королевские молодчики». В-третьих, партий и лидеров всегда было несколько. В 1931 году одну такую организацию «Огненные кресты» возглавил граф Франсуа Де Ла Рок. Кадровый офицер, кавалер многих орденов, после первой мировой – полномочный представитель Верховного межсоюзнического совета в Польше при Пилсуцком, у которого он и перенял ряд актерских приемов для самопиара, из которых соорудил себе маску харизмы. «Народ – это женщина», - повторял за Гитлером Де Ла Рок, забывая, что эта французская женщина росла в иных исторических обстоятельствах и отличается от немецкой большим чувством юмора. Историк Наумов приводит такой пример: «Во Франции, - пишет он, - не действовали эффективные в условиях Германии методы обработки масс. Деятели «Огненных крестов» пытались повторить практику бесплатных обедов, но реакция французских безработных была абсолютно иной. С чисто галльским юмором рабочие съедали обед, а затем расходились с пением «Марсельезы» или Интернационала ис криками «Де Ла Рока на фонарь!». Активность французских фашистов, безусловно, толкала страну вправо, но слева на нее давил созданный в 1935 году Народный фронт, выпрямляя хребет страны. Во время войны в Испании на стороне Франко сражался фашистский батальон «Жанна Д"Арк», но при этом именно Франция послала в Испанию наибольшее количество добровольцев-антифашистов – 8,5 тысяч, дравшихся в составе батальонов Парижской коммуны, Тельман и других. Еще один пример вспышки локального фашизма – боевой союз «Фасции» во главе с Жоржем Валуа – слепок с партии Муссолини. Валуа выступал за национальный социализм, который преодолеет классовую борьбу и вытолкнет страну из духовного кризиса. Судьба самого Валуа такова: после того как немцы вошли в Париж, он начал менять политическую ориентацию и погиб в фашистском концлагере. А вот французский олигарх парфюмер Франсуа Коти ориентации не менял. Он сначала подкармливал «Огненные кресты», а в 1933-м основал собственную партию «Французская солидарность». Года через два появилась еще одна партия во главе с Жаком Дарио, тоже характерный персонаж. Всех вышеназванных лидеров объединяет одинаковое отношение к самому значительному событию французской истории – Великая французская революция. их ненависть к ней, яростное желание снизить ее роль, а то и вовсе предать забвению порой напоминает истерику. Главная их мысль: революция 1789 года ввергла страну в период перманентного упадка. Причем тут за всех высказывались потомки древних родов, действительно разоренных революцией, развешанных ею на фонарях, и игнорировалось мнение тех плебейских пластов, что были подняты ею из политического и духовного небытия. Таким образом аристократический фашизм показался нежизнеспособным по сравнению с плебейским, показавшим свою силу в Германии. Плебейский фашизм – это затхлость духа, тупое неприятие чужого права, многообразия жизни и не мог бы развернуться в стране, где сознание народа было перевернуто, перепахано, проветрено и омыто гражданской кровью Великой революции. Несмотря на сослагательное наклонение в последней фразе, это утверждение историка.

Полное обновление всего партийно-государственного аппарата почти не затронуло самую его верхушку - лиц, которые с начала 20-х годов группировались вокруг Сталина, поддерживали его в борьбе со всеми оппозициями, были связаны с ним тесными узами многолетней совместной работы и личной, бытовой близости. Сохранение их у кормила власти было вызвано несколькими причинами. Во-первых, Сталину надо было создать впечатление, что он опирается на прежнюю большевистскую партию. Для этого на верхах партии требовалось сохранить группу старых большевиков, которым официальная пропаганда создавала имидж "верных ленинцев" и выдающихся политических деятелей.

Во-вторых, без этих людей, обладавших немалым политическим опытом, Сталин не смог бы обеспечить руководство страной в условиях тотального уничтожения партийных, государственных, хозяйственных и военных кадров.

В-третьих, эти люди были необходимы Сталину для того, чтобы, опираясь на свой личный авторитет и авторитет "ленинского ЦК", они своими руками осуществили расправу над партийным руководством республик, краев и областей. Сам Сталин после 1928 года ни разу не выезжал в рабочие поездки по стране. Как и в период коллективизации, для осуществления карательных мероприятий на местах он направлял туда своих ближайших приспешников.

В-четвертых, эти люди разделяли со Сталиным не только политическую, но и идеологическую ответственность за массовый террор. Изложив на февральско-мартовском пленуме 1937 года отправные установки по "ликвидации троцкистских и иных двурушников", Сталин на протяжении последующих двух лет публично не выступал по этим вопросам. В его немногочисленных статьях и речах 1937-1938 годов, напротив, содержались высказывания о ценности каждой человеческой жизни и т. п. Так, в сообщении о встрече Сталина с экипажем самолета "Родина", осуществившим рекордный перелет, указывалось: "Товарищ Сталин предупреждает о необходимости особой осторожности и бережности с самым драгоценным, что у нас есть, - с человеческими жизнямии Эти жизни дороже нам всяких рекордов, как велики и громки эти рекорды ни были бы". Идеологическое обоснование массовых репрессий Сталин "доверил" своим "ближайшим соратникам".

Все эти соображения объясняют тот факт, что доля репрессированных членов Политбюро была ниже доли репрессированных членов и кандидатов в члены ЦК, аппаратчиков всех уровней и рядовых членов партии.

Чтобы обеспечить беспрекословное послушание "ближайших соратников", Сталин собирал на каждого из них досье, содержавшее сведения об их ошибках, промахах, личных грехах. Это досье пополнялось за счет показаний на кремлевских вождей, добытых в застенках НКВД. 3 декабря 1938 года Ежов направил Сталину "список лиц (в основном из числа членов и кандидатов в члены Политбюро - В. Р.), с характеристикой материалов, хранившихся на них в секретариате НКВД". В личном архиве Сталина находятся также подготовленные ежовским аппаратом порочащие досье на Хрущева, Маленкова, Берию, Вышинского.

Кроме того, каждого члена Политбюро Сталин "ставил по возможности в такое положение, когда он должен был предавать своих вчерашних друзей и единомышленников и выступать против них с бешеной клеветой". Покорность своих приспешников Сталин проверял и по их реакции на аресты их родственников. Руководствуясь теми же иезуитскими целями, он направлял лиц из своего ближайшего окружения на очные ставки с их недавними соратниками, подвергнутыми арестам.

Не все члены Политбюро посвящались в наиболее острые вопросы, связанные с великой чисткой. Как вспоминал Молотов, в Политбюро всегда была "руководящая группа. Скажем, при Сталине в нее не входили ни Калинин, ни Рудзутак, ни Косиор, ни Андреев". Официально эта неуставная "руководящая группа" была оформлена постановлением Политбюро от 14 апреля 1937 года в виде "постоянной комиссии" Политбюро, которой поручалось готовить для Политбюро, а "в случае особой срочности" самой решать "вопросы секретного характера".

Только члены этой комиссии (Сталин, Молотов, Каганович, Ворошилов и Ежов) разрабатывали стратегию и тактику великой чистки и имели полное представление об ее масштабах. Это подтверждается журналами, в которых записывались имена всех лиц, побывавших на приеме у Сталина, и время их пребывания в его кабинете. Опираясь на публикацию этих записей, историк О. Хлевнюк подсчитал, что в 1937-1938 годах Молотов провел в кабинете Сталина 1070 часов, Ежов - 933, Ворошилов - 704 и Каганович -607 часов. Это время в несколько раз больше времени, отведенного на приемы остальных членов Политбюро.

Молотову, Кагановичу и Ворошилову (значительно реже - другим членам Политбюро) Сталин разрешал знакомиться с донесениями, направляемыми ему Ежовым. Первая группа таких донесений представляла списки людей, чей арест требовал личной санкции Сталина. На одном из таких списков, включавшем имена лиц, которые "проверяются для ареста", Сталин оставил резолюцию: "Не "проверять", а арестовывать нужно".

К этой группе донесений примыкали присылаемые Сталину протоколы допросов арестованных с показаниями на лиц, которые находились еще на свободе. На одном из таких протоколов Сталин написал: "Т. Ежову. Лиц, отмеченных мною в тексте буквами "ар.", следует арестовать, если они уже не арестованы".

Вторая группа реляций включала сообщения о ходе следствия. На таких документах Сталин, Молотов и Каганович часто оставляли указания типа: "Бить и бить". Получив показания старого большевика Белобородова, Сталин переслал их обратно Ежову с резолюцией: "Не пора ли нажать на этого господина и заставить его рассказать о своих грязных делах? Где он сидит: в тюрьме или гостинице?".

Третья группа включала списки лиц, приговоры которым должны были быть санкционированы Сталиным и его ближайшими приспешниками. Некоторые из таких списков именовались "альбомами". В альбомах, включавших по 100-200 имен, на отдельных листах кратко излагались дела обвиняемых. Под каждым делом были отпечатаны имена членов верховной "тройки" - Ежова, Ульриха и Вышинского, пока еще без их подписей. Сталин на этих листах ставил цифру "1", означавшую расстрел, либо цифру "2", что означало "10 лет лишения свободы". Судьбой лиц, о которых Сталин не оставил таких пометок, "тройка" распоряжалась по своему усмотрению, вслед за чем ее члены расписывались под каждым приговором.

В августе 1938 года Ежов послал на утверждение четыре списка, в которых значились 313, 208, 208 и 15 имен (последний список включал имена жен "врагов народа"). Ежов просил санкции на осуждение всех этих людей к расстрелу. В тот же день на всех списках была наложена лаконичная резолюция Сталина и Молотова: "За".

Как сообщил на XX съезде Хрущев, только Ежовым было послано 383 списка, включавшие тысячи имен лиц, приговоры которым требовали утверждения членами Политбюро. Из этих списков Сталиным подписано 362, Молотовым - 373, Ворошиловым - 195, Кагановичем - 191, Ждановым - 177. В 11 томах списков, утвержденных членами высшего партийно-государственного руководства, значатся имена 38848 коммунистов, приговоренных к расстрелу, и 5499 - к заключению в тюрьмы и лагеря.

Таким образом, судьба значительной части репрессированных предрешалась Сталиным и его приспешниками, а затем их решения оформлялись приговором "тройки", Особого совещания или Военной коллегии.

Четвертая группа донесений и сводок, посылавшихся Сталину Ежовым и Ульрихом, содержала результаты точного бюрократического учета численности репрессированных. Так, Ульрих сообщал, что с 1 октября 1936 года по 30 сентября 1938 года Военной коллегией Верховного Суда СССР и выездными сессиями военных коллегий на местах было осуждено 36157 человек, из которых 30514 были приговорены к расстрелу.

С руководителями местных партийных организаций Сталин осуществлял связь лично. Так, получив сообщение о пожаре на Канском мельничном комбинате, он послал телеграмму в Красноярский крайком: "Поджог мелькомбината, должно быть , организован врагами. Примите все меры к раскрытию поджигателей. Виновных судить ускоренно. Приговор - расстрел. О расстреле опубликовать в местной печати (курсив мой - В. Р. )" Понятно, что получив в раскаленной атмосфере 1937 года телеграмму такого содержания, партийные секретари вкупе с чинами местного НКВД делали все, чтобы подтвердить сталинские "предположения". В данном случае уже через два месяца по обвинению в поджоге комбината были приговорены к расстрелу бывший его директор, главный механик и группа рядовых работников - всего 16 человек. Еще спустя три месяца областная печать сообщила, что эти лица получили за поджог комбината 80 тыс. рублей от иностранной разведки.

Подобные телеграммы Сталина направлялись в обкомы в шифрованном виде, под грифом "Строго секретно. Снятие копий воспрещается. Подлежит возврату в 48 часов".

Поначалу некоторые партийные секретари не верили в наиболее чудовищные директивы и обращались к Сталину за разъяснением по поводу них. Так, первый секретарь Бурятского обкома Ербанов, получив директиву об учреждении "троек", послал Сталину телеграмму: "Прошу разъяснения, пользуется ли утвержденная ЦК тройка по Бурят-Монголии правами вынесения приговора". Сталин незамедлительно ответил: "По установленной практике тройки выносят приговоры, являющиеся окончательными".

Таким образом, о подлинной роли Сталина в организации массовых репрессий знал только узкий круг высших партийных секретарей, большинство которых вскоре сами сгорели в пожаре великой чистки. Перед партийным активом на местах в роли верховных карателей представали "ближайшие соратники", посланные туда Сталиным.

Характеризуя моральный и политический облик приспешников Сталина, Бармин в 1938 году писал, что все они "допустили обвинение в шпионаже и предательстве, а затем и убийство одного за другим своих трех или четырех заместителей и лучших своих основных сотрудников, не только не пытаясь их защищать,.. но трусливо восхваляя эти убийства, славословя учинивших их палачей, сохраняя свой пост ценой этого предательства и унижения, купив ими свою карьеру и свое положение первых людей в государствеи К нашему стыду и позору в этом положении пока находятся ряд советских наркомов, точнее, те 3-4 из них, которые этой ценой купили свое переизбрание в "сформированный" Молотовым новый кабинет. Лишь таким путем они избегли участи 25 своих ликвидированных коллег".

При всем этом люди, которые организовывали и направляли великую чистку, не были изначально кровожадными монстрами. Даже Ежов, как отмечали многие знавшие его лица, до середины 30-х годов производил впечатление незлобивого и бесхитростного человека. Но всех их отличали бесхарактерность и послушание, которые были не свойствами их характера, а неизбежным следствием сломленности, вызванной непрекращающимся давлением безжалостной воли Сталина.

В отношениях Сталина с приближенными в полной мере сказались психологические особенности "хозяина", ярко описанные Троцким: "Хитрость, выдержка, осторожность, способность играть на худших сторонах человеческой души развиты в нем чудовищно. Чтоб создать такой аппарат, нужно было знание человека и его потайных пружин, знание не универсальное, а особое, знание человека с худших сторон и умение играть на этих худших сторонах. Нужно было желание играть на них, настойчивость, неутомимость желания, продиктованная сильной волей и неудержимым, непреодолимым честолюбием. Нужна была полная свобода от принципов и нужно было отсутствие исторического воображения. Сталин умеет неизмеримо лучше использовать дурные стороны людей, чем их творческие качества. Он циник и апеллирует к цинизму. Он может быть назван самым великим деморализатором в истории".

Эти черты, позволившие Сталину организовать величайшие в истории судебные подлоги и массовые убийства, были, по мнению Троцкого, заложены в его природе. Но "понадобились годы тоталитарного всемогущества, чтобы придать этим преступным чертам поистине апокалиптические размеры".

Сталин играл на худших сторонах не только людей, принадлежавших к его ближайшему окружению, но и людей, которых он лично не знал, но которые становились исполнителями его зловещих замыслов. В годы великой чистки в стране была создана обстановка вседозволенности в деле выискивания "врагов народа", доносов и провокаций. Здесь могло идти в ход все что угодно - клевета, домыслы, публичные оскорбления, сведение личных счетов, все, что означало свободу от политических принципов и нравственных норм, отсутствие моральных тормозов, потерю человеческого облика. Людей, способных на это, Сталин лично поднимал на пьедестал. Об этом свидетельствует, например, его отношение к киевской аспирантке Николаенко, прославленной им на февральско-мартовском пленуме 1937 года в качестве "маленького человека", умеющего бестрепетно "разоблачать врагов".

С середины февраля 1953 года Сталин был на «ближней» даче в Кунцево. В течение двух недель охрана не видела его. Только 1 марта один из охранников решил под благовидным предлогом зайти в кабинет «вождя». Увиденная картина потрясла его: на полу лежал задыхающийся Сталин.

Охрана сразу позвонила «наверх». Берия и Маленков появились на «ближней» даче раньше остальных и чуть позже, отдав распоряжение не беспокоить Сталина, уехали. Только в 7 часов утра следующего дня, 2 марта, туда прибыли врачи, а с ними те же Берия и Маленков, а также Хрущев. К 10 часам подъехали остальные члены Политбюро. С этого момента, когда врачи ясно дали понять, что Сталин при смерти, его бывшие соратники начали делить власть.

Как известно, Сталин не оставил политического наследника. Жданов умер в 1948 году, а самого возможного из наследников - Вознесенского - Сталин уничтожил самостоятельно. В последние годы жизни Сталин утратил доверие к старой большевистской гвардии и открыто называл Молотова, Микояна и Ворошилова шпионами. Еще при живом Сталине, 5 марта в 20 часов началось внеочередное и совместное заседание Пленума ЦК, Совмина и Президиума Верховного Совета. На нем председателем Совмина был назначен Маленков. Наряду с Маленковым по итогам заседания заметно усилили свои позиции Берия, Хрущев и военный министр Булганин. Собрание закончилось около 9 часов вечера. А уже через час Сталин умер.

После этого состоялось еще одно совещание, уже в кабинете Сталина. Ведущую роль в разделе власти играл Берия. Как зафиксировали секретари, всегда первым порог сталинского кабинета переступал именно он. С самого начала Берия пытался показать независимость и превосходство над остальными членами Политбюро.

Уже в середине марта установился «триумвират»: Маленков, как председатель Совмина и Президиума ЦК, Хрущев, как секретарь ЦК КПСС, и Берия, как глава МВД. И хотя между ними устанавливалось равенство, Берия попытался сконцентрировать максимально возможную власть в своих руках.

После «закрытого доклада» Хрущева на XX съезде в 1956г. и в ходе всей «оттепели» о Берии создалось представление как об «изменнике» и главном, наряду со Сталиным, организаторе массовых репрессий в 30-е и 40-е гг. Показательным примером может служить статья о Берии в Большой Советской Энциклопедии, которая вышла в начале 1950-х гг. В ней его называли «верным учеником» и «ближайшим соратником» Сталина, а уже после падения главы МВД всем подписчикам БСЭ было рекомендовано вырезать соответствующие страницы. Так, о некогда Герое Социалистического Труда, маршале Советского Союза и кавалере всех возможных наград в одночасье стали говорить как о предателе. Ситуация, как это часто бывает, представляется несколько более сложной, хотя ничто не способно оправдать кровавые преступления Берии.

Продолжение политики Сталина грозило стране непоправимым бедствием. Сельское хозяйство было, по сути, уничтожено. Непомерные налоги давили на крестьян. Не хватало продольствия. Население устало от постоянного страха и бесконечных арестов по анонимным доносам. По замечанию одного историка, в стране существовало две армии: одна, которая «фактически существовала по штатам военного времени», а другая - огромная армия заключенных, занятая на «великих стройках коммунизма». Было очевидно, что жить без торговли и полностью отказаться от товарно-денежных отношений, как предлагал Сталин, невозможно. СССР были нужны коренные реформы, и не только социально-экономические. Окружение Сталина прекрасно осознавало необходимость отказа от культа личности, который довлел над страной без малого 30 лет. Поэтому, похоронив с большими почестями «вождя народов», те же Берия, Маленков и Хрущев решили постепенно отказаться от прежней политики. Первым об этом заявил Маленков, но действительно осуществлять новую политику стал Берия.

Уже в се
редине марта 1953г. начинаются попытки добиться реабилитации жертв сталинского террора. Став министром внутренних дел, Берия первым же приказом постановил пересмотреть особо важные дела - «дело врачей-вредителей», дело МГБ и многие другие. 2 апреля он подал в Президиум ЦК записку, в которой рассказал о причинах убийствах С. Михоэлса и его подготовке. Подлинными организаторами этого преступления назывались Сталин, Абакумов и помощники министра МГБ. В своих «расследованиях» Берия указывал, что по воле Сталина следователи МГБ под пытками выбивали нужные им показания и таким образом фабриковали обвинения. Это стало прямым ударом по новому министру МГБ Игнатьеву, который был смещен с должности секретаря ЦК.

Достижением политики Берии стала массовая амнистия. По данным, которые Берия предоставил Президиуму ЦК КПСС, к 1953 году в лагерях находилось около 2,5 млн человек. При этом значительная часть заключенных была осуждена на небольшие сроки за не самые тяжкие преступления. По предложению главы МВД, в конце марта 1953г. из лагерей было освобождено более 1 млн человек, однако не подлежали амнистии убийцы, бандиты и те, кто оказался за решеткой по печально известной 58-й статье (политические преступления). Заметим также, что значительная часть «силовиков», которые были осуждены по «делу Абакумова-Шварцмана», а позже реабилитированы, вернулись на работу в органы. Это создало взрывоопасную ситуацию, когда рядом работали те, кто сажал и пытал, и те, кого сажали и пытали. Это не способствовало прочности позиций Берии внутри своего министерства.

Берия стремился контролировать не только внутреннюю, но и внешнюю политику. В месяцы его краткого правления была сделана попытка примириться с Югославией Иосифа Броз Тито, с которой Сталин испортил отношения. Берия весьма агрессивно выступил против коллективизации и индустриализации в ГДР и Венгрии и даже, более того, заявил о необходимости отказаться от «ускоренного курса на строительство социализма» в ГДР в условиях, когда отток населения в ФРГ приобрел устрашающий характер, а уровень жизни упал до рекордно низкой отметки. Однако все эти меры, которые принимались с учетом политической обстановки, не нашли поддержки среди других политических деятелей СССР. И дело не столько в их «не-коммунистической» направленности, о которой говорилось официально, сколько в сведении личных счетов с самим Берией.

Политика Берии встретила сопротивление 3-х могущественных фигур на советском политическом Олимпе. Это были Маленков, Хрущев и Булганин. В связи с пересмотром старых сталинских процессов ни Маленков, ни Хрущев не могли чувствовать себя спокойно. Так или иначе, материалы следствия по делу МГБ, по делу врачей и по другим процессам доказывали прямой контроль Маленкова за работой карательных органов. Существенным ударом по позициям Маленкова стало смещение «его» человека - министра МГБ Игнатьева - с ряда постов в партии. Дальнейшее расследование преступной деятельности следователей МГБ могло привести к их покровителю - Маленкову. Примерно схожая ситуация сложилась вокруг Хрущева. По всей видимости, пользуясь служебным положением, Берия стал собирать компромат на Хрущева и особенно активно изучал материалы, свидетельствующие о работе секретаря ЦК на посту первого секретаря Компартии Украины. А служебные «грешки» за Хрущевым водились немалые. Без поддержки же военного министра Булганина свержение Берии было бы невозможно.

26 июня 1953г. Берия был арестован. При этом существует устойчивое мнение, что арест главы МВД не был тщательно спланирован, и поэтому заговорщики некоторое время не знали, что с ним делать. Поэтому в начале июля был созван Пленум ЦК КПСС, на котором решалась его судьба. Несмотря на многочисленные покаянные письма к бывшим соратникам, Берия не мог быть услышан. На Пленуме Берия был осужден как отступник от марксистко-ленинских принципов государственного строительства, предатель и убийца. В декабре 1953г. на закрытом заседании Верховного Суда СССР по 58-й статье к расстрелу были приговорены Берия и его ближайшие сподвижники. Так был ликвидирован один из членов «несостоявшегося триумвирата». Уже совсем скоро Хрущев добьется победы над Маленковым и станет единоличным правителем СССР.

В довершение рассказа осталось сказать о судьбе бывшего министра МГБ Абакумова. Арестованный еще при Сталине, он в течение 2-х лет дожидался приговора. За это время политическая конъюнктура резко изменилась: некогда арестованные сотрудники министерства были отпущены на свободу, возникло устойчивое мнение о фальсификации дела МГБ. И все же на ситуацию с Абакумовым это не могло повлиять: с одной стороны, было слишком хорошо известно о причастности Абакумова к кровавым судам послевоенного времени, а с другой - в случае выхода из тюрьмы, он имел все возможности отправить на дно своих преследователей. Процесс над Абакумовым и итоговый приговор лучше всего характеризуют жестокость политической борьбы в верхах Советского государства: арестованный за участие в «ленинградской антипартийной группе», в декабре 1954г. он был расстрелян по обвинению в фабрикации «ленинградского дела».

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Федеральное агентство по образованию

Санкт-Петербургский государственный архитектурно-строительный университет

Кафедра истории

Дисциплина: Отечественная история

И.В. Сталин и его окружение: Молотов, Маленков, Берия и др.

Студентка группы 2-А-II

Д.П. Чуприкова

Руководитель

канд. ист. наук, доцент

В.Ю. Жуков

Санкт-Петербург 2008

Оглавление

• Введение
• 2. Приход к власти
• 4. Эпоха Сталина
• Заключение

Введение

Иосиф Виссарионович Сталин является политическим долгожителем, одним из "рекордсменов" пребывания у власти. 31 год (с апреля 1922 г. по март 1953 г) Сталин был официальным партийным лидером нашей страны. Причем положение партийного лидера было приравнено к статусу лидера национального. И едва ли найдется в мировой истории правитель, которого бы в такой степени возвеличивали и осыпали проклятиями, любили и ненавидели. Фигура, во всех отношениях, противоречивая. Но тем интереснее было читать материалы о нем, о его политической карьере, о его окружении, о той, эпохе, которую принято называть сталинизмом - производное от "Сталин" и "марксизм-ленинизм".

1. Юность и начало революционной деятельности

Иосиф Виссарионович Сталин (Джугашвили) родился 21 (9 по ст. ст.) декабря 1879 года в грузинском городке Гори. Его отец Виссарион Николаевич, был сапожником, мать - Екатерина Георгиевна, простая грузинка. Семья жила достаточно бедно, отец часто пил и нередко поколачивал жену и сына. Настоящая же дата рождения указанная в метрической книге Успенской соборной церкви г. Гори за 1878 г.: 6 декабря (по ст. ст.) 1878 г. В 1888 г. Иосиф Виссарионович поступил в Горийское духовное училище. Учился прилежно и, в 1894 г., блестяще окончив его, поступил в 1 класс Тифлисской духовной семинарии.

В то время многие русские революционеры, которым было запрещено жить в столице, выбирали для жительства благодатный Тифлис. Среди общественных просветителей в их кругах тогда выделялись несколько человек. Петр Ткачев публицист, один из главных "властителей дум" русского народничества, говорил, что революция - дело узкого круга людей, ее успех может быть результатом удавшегося заговора революционеров-вождей. Они должны захватить власть и уже потом преобразовать привыкшее к рабской покорности русское общество, на всех порах начать обращать русский народ в социализм. Но во имя светлого будущего предполагалось истребить большинство населения, которое по неразвитости будет мешать идти в рай социализма. Также, среди столпов революционного народничества был Михаил Бакунин - отец русского анархизма. Его идеи легли в основу знаменитого "Катехизиса революционера", написанного Сергеем Нечаевым.

Многие революционеры часто встречались с умными семинарскими мальчиками. Так, вышеописанные революционные мысли дошли до Иосифа Виссарионовича. От революционеров он получил "Катехизис" и принялся за изучение нового материала.

Затем умами революционеров завладел марксизм, который также легко проник в духовную семинарию. Иосиф Виссарионович стал постоянным слушателем всех марксистских диспутов. И все заманчивее звучало для гордого, нищего мальчика великое обещание революции: "Кто был ничем, тот станет всем". В 1898 г. имя Иосифа Виссарионовича Джугашвили стало одним из главных в журнале проступков учеников. К тому моменту он решил для себя, что тратить время на учебу значит тратить его попусту. Семинария тогда делилась на его друзей и врагов. В 1899 г. вследствие неявки Иосифа Виссарионовича на экзамен как апофеоза всех его выходок, он был исключен из семинарии.

Приехав в центр и вступив в ряды революционеров, Сталин в основном писал агитационные статьи или статьи, восхваляющие Ленина и Партию. Стоит отметить, что псевдонимом "Сталин" Иосиф Виссарионович подписался под статьей о светлом будущем пролетариата. "Сталин", человек из стали. "Сталин" на манер "Ленин".

В тот период он пережил 7 ссылок, 6 из которых заканчивал бегством. Так вот, в период очередной ссылки, заканчивающийся в 1917 г. он многое понял, переосмыслил все свою предыдущую деятельность. Понял он, что партия не сильно ценит и может обойтись и без него. У него была полная апатия: он не ел, не убирал свою комнату к концу ссылки. Безусловно, в тот период он очень сильно изменился и к тому моменту, как он вернулся в Петроград, он был абсолютно новым человеком. Да, он все так же казался тихим, несколько неуверенным в себе, как и до этой ссылки. Однако это всего лишь иллюзия. Он испробовал многих людей в качестве наставников, пока его собственное видение революции и власти не оформилось. "Учимся понемногу, учимся", говорил он в те годы.

2. Приход к власти

В 1921 г. у Владимира Ильича Ленина случился первый инсульт. На время длительной болезни власть перешла к коллективному органу - Политбюро, в состав которого вошли В.И. Ленин, Л.Д. Троцкий, Л.Б. Каменев, Г.Е. Зиновьев, И.В. Сталин, А.И. Рыков и М.П. Томский. Секретариатом ЦК, созданным в конце 1921 г. для ведения партийной работы стал руководить Сталин. В состав секретариата входили генеральный секретарь Сталин и два секретаря В.В. Куйбышев и В.М. Молотов. Есть мнение, что именно с этого плацдарма Сталин начал борьбу за власть уже с весны-лета 1922 г., когда стало ясно, что Ленин уже не жилец.27 мая 1922 г. Ленина первый раз парализовало и Сталин, посетивший его 30 мая, взял под контроль все, что происходило в Горках. Фактически, он изолировал его от внешнего мира, держал в неведении относительно многих дел, происходящих в партии.

Основную борьбу за власть вели Сталин и Троцкий. Они были абсолютно разными по воспитанию, по образованию, люди, но абсолютно одинаково рвались к власти. На стороне Троцкого были его заслуги удачливого победителя в гражданской войне, опытного руководителя, яркого оратора. Зато на стороне Сталина - находились почти все члены политбюро, а главное, он обладал феноменальным даром тонкого интригана. Троцкий самовлюблен, позиционировал себя как единственного достойного трона вождя. Он ни в грош не ставил своих коллег по политбюро и не скрывал этого. Кстати, с большинством из них к тому времени капризный и авторитарный, он испортил отношения. Его боялись. Зато Сталина - нет. Он не имел политического веса, хотя и был "генсеком", но при полноценном политбюро это ничего не значило. Он казался им всем серым, и вовсе не претендующим на власть, возможно даже немного глуповатым. Присущие Сталину грубость, злопамятность, упрямство, твердость казались очень кстати в борьбе с Троцким и другими врагами.

21 января 1924 г. Ленин умер. Вопреки воли его вдовы ему устроили грандиозные похороны, построили мавзолей, в котором в открытом гробу положили "мощи" нового политического святого. Священное имя Ленина, творческое наследие гениального сверхчеловека, дальновидного, мудрого, непререкаемого и всегда правого вождя стали опорой всей идеологии сталинизма, ширмой для Сталина.

Союз Сталина с Каменевым и Зиновьевым, заключенный во время внутрипартийной борьбы на протяжении двух последних лет жизни Ленина, распался сразу же после ослабления позиций Троцкого. С 1925 г. борьба за власть развернулась между Сталиным и "новой оппозицией", возглавляемой Каменевым и Зиновьевым. На XIV съезде ВКП (б) в декабре 1925 г. Каменев и Зиновьев проиграли дискуссию со Сталиным - за них проголосовали 65 человек, а за Сталина 559. Объединившись с Троцким на XV съезде в 1927 г. они снова проиграли. Сталин же и его сторонники добились полной победы, исключив из партии оппозиционеров, боровшихся против "генеральной ленинской линии".

В партийных интригах Сталин оказался изобретательнее, беспринципнее оппонентов. Выиграть дискуссию у него было невозможно - он цеплялся за каждое сказанное противником слово, ловко навешивая на оппонента ярлыки. При этом Сталин не был догматиком, фанатично верующим в силу марксизма (в отличие от Троцкого).

4. Эпоха Сталина

В 1926 г. на XV съезде ВКП (б) было принято решение об индустриализации страны. С точки зрения Сталина индустриализация на основе НЭПа была невозможна и рыночная экономика для СССР непригодна. Необходимо усиление государственно-административной системы, которая сможет сама разработать и реализовать план быстрейшей индустриализации. Наконец, он считал, что первый этап экономической политики необходимо начать с преобразования деревни. Все, кто возражал Сталину и спорил с ним, были названы сторонниками "правого уклона" и поплатились за это жизнью. В 1929 г. был разработан пятилетний план развития страны. Появились лозунги: "Темпы решают все!", "Нет таких крепостей, которые бы мы не взяли" и "Пять - в четыре!", который по сути стал призывом к усилению темпов работы граждан. В том же 1929 г. началась коллективизация земледелия. В результате ее проведения "кулаков" уничтожили как класс. У крестьян отбирали личный инвентарь, скот и все это отправлялось в колхозы. Самих же людей отправляли в отдаленные районы. В общей сложности, в период коллективизации погибло около 3,5 миллионов человек. В 1931-1932 годах у оставшихся отобрали все зерно, т.к производить его было попросту некому. В тот момент товарищ Молотов Вячеслав Михайлович часто выезжал в качестве чрезвычайно уполномоченного во время подобных хлебозаготовок, проводя многочисленные репрессии. Но даже это не спасло страну от голода 1933 года. Именно Молотов несет личную ответственность за голод на Украине, унесший миллионы жизней. В тот же 1929 г. прошло необычайно пышное празднование пятидесятилетия Иосифа Виссарионовича. Именно это событие является началом культа личности Сталина.

К середине 30х годов начался так называемый "Большой террор". Сталин проводил массовую чистку кадров - избавлялся от старых врагов, заменяя их новыми, "своими" людьми, да и просто проводил политику запугивания населения. Простые граждане жили в постоянном страхе, почти на грани истерии, ведь любой донос мог положить конец всему. Статьи у обвиняемых были политические, большинство репрессированных были приговорены к расстрелу, другие отправлены в систему ГУЛАГ, основанной в 1930 г. Николай Ежов, управляющий НКВД, своей железной рукой, не дрогнув, уничтожил не мало людей лично. В самый разгар репрессий в 1937 г. он работал буквально не покладая рук. Конечно, он был весьма полезным человеком для Сталина. Тот заменил им предыдущего руководителя НКВД - Генриха Ягоду. Естественно, Ежов в ходе своей деятельности уничтожил многие кадры, работавшие с Ягодой, в том числе и чекистские. Затем Сталину, так старательно оберегавшему свою власть, стало необходимо убрать тех, кто выдвинулся при Ежове. В 1938 г. он заменен Лаврентием Павловичем Берией. Берия провел чистку НКВД, уничтожив старые кадры, посадив на их место своих людей, начал пересмотры некоторых старых "дел" и ненадолго немного облегчил режим в лагерях.

23 августа 1939 г. советский и германский министры иностранных дел Молотов и Риббентроп подписали пакт о ненападении и секретный протокол, согласно которому Германия предоставляла СССР "свободу действий" в его зоне влияния (в Литве, Латвии, Эстонии, Финляндии, а также в восточной части Польши и Бессарабии). Несмотря на это и всяческие дружеские жесты Сталина Гитлеру 22 июня 1941 г. Германия напала на СССР. Нет смысла описывать все ужасы той войны. Все мы знаем о ней практически с детства. Основные моменты это конечно же блокада Ленинграда, Московская битва, Ржевская битва, битва под Сталинградом, затем битва под Курском, битва за Берлин.8 мая 1945 г. война завершилась безоговорочной капитуляцией вооружённых сил Германии. После победы над фашистской Германией СССР превратился в одну из великих держав, а Сталин - в лидера "коммунистической части" мира, включавшего теперь страны Восточной Европы и части Азии (в 1949 г. в Китае, Северной Корее и во Вьетнаме победили коммунисты). СССР пользовался колоссальной популярностью во всем мире, являясь "старшим братом", образцом для подражания многих государств, где победили левые и коммунисты. Сталин всерьез рассчитывал на установление коммунистического строя в "старой Европе" легальным путем - посредством выборов. Простых же людей победа в войне воодушевила. Многим казалось, что, идя навстречу желаниям общества, власти непременно проведут либеральные экономические реформы, но тщетны были эти надежды. Долгое время сохранялся суровый дух военного времени. ГУЛАГ продолжал функционировать, как и до войны.

21 декабря 1949 г. страна пышно праздновала семидесятилетний юбилей Сталина. Подобного пышного мероприятия СССР еще не знал. Подарков Иосифу Виссарионовичу было столько, что в здании закрытого Музея Изобразительных Искусств им.А.С. Пушкина был создан "Музей подарков Сталину".

В последние годы жизни Сталина, когда он начал стремительно стареть, за спиной вождя началась скрытая, но упорная борьба за власть. Впрочем, даже в 1952-1953 годах он, несмотря на ожесточенную борьбу группировок, претендующих на власть, крепко держал власть в своих руках и даже начал операцию по изменению состава правящих соратников, т.е. репрессии. Однако ничего кардинально поменять он не успел. Ночью 2 марта 1953 г. Сталина, лежащего на полу в малой столовой Ближней дачи (одна из резиденций Сталина), обнаружил сотрудник охраны Лозгачёв. Утром 2 марта на Ближнюю дачу прибыли врачи и диагностировали паралич правой стороны тела.5 марта в 21 час 50 минут пациент умер. О смерти Сталина было объявлено 5 марта 1953 года. Согласно медицинскому заключению, смерть наступила в результате кровоизлияния в мозг. Существуют многочисленные теории заговора, предполагающие неестественность смерти и причастность к ней окружения Сталина. По одной (Радзинский), Лаврентий Берия, Н.С. Хрущёв и Г.М. Маленков способствовали его смерти, не оказав помощи. По другой, Сталин был отравлен его ближайшим сподвижником Берией. Есть также версия, что в действительности вождь умер за несколько дней до 5 марта. На похоронах Сталина 9 марта 1953 из-за огромного количества людей, желающих проститься со Сталиным, возникла давка. Точное количество жертв до сих пор неизвестно, хотя оценивается как значительное. Забальзамированное тело Сталина было помещено на всеобщее обозрение в Мавзолей Ленина, который в 1953-1961 именовался "Мавзолей В.И. Ленина и И.В. Сталина".30 октября 1961 XXII съезд КПСС постановил, что "серьёзные нарушения Сталиным ленинских заветов…делают невозможным оставление гроба с его телом в Мавзолее". В ночь с 31 октября на 1 ноября 1961 тело Сталина было вынесено из Мавзолея и погребено в могиле у Кремлёвской стены. Впоследствии на могиле был открыт памятник бюст работы Н.В. Томского.

Заключение

Подводя итоги правления Сталина, могу сказать, что это было время, до предела насыщенное попытками радикального переустройства основ жизни на гигантских просторах страны, раскинувшейся на двух континентах. Время, наполненное, казалось бы, несовместимыми между собой событиями: НЭП, индустриализация, драматизм коллективизации, ужасы голода, жестокость политических репрессий, культурный аспект общественной жизни, радость побед и рекордов, победа в Великой Отечественной войне, восстановление экономики после нее, начало превращения страны в сверхдержаву.

Иосиф Виссарионович является одной из самых значительных фигур в истории человечества. Все действия Сталина, будучи чистой политикой, предпринимались, тем не менее, в стиле эксцентричном, но с сознательной опорой на бюрократический аппарат, порожденный советской властью, во всех его проявлениях. Сталин не мог бы преуспеть ни в одном другом правительстве ни тогда, ни сейчас. Но в революционном правительстве России, окруженный людьми жестокими и беспринципными, Сталин сумел стать самым беспринципным и самым жестоким, сумел удержать власть над великой страной в своих руках в течение 31 года.

Список использованной литературы

Анисимов Е .В. История России от Рюрика до Путина: Люди. События. Даты. СПб.: Питер, 2007.588 с.

Радзинский Э .С. Сталин. М.: Аст Москва, 2007.750 с.

Данцев А .А. Правители России. XX век. Серия "Исторические силуэты". Ростов-на-Дону: Феникс, 2000.512 с.

Монтефиоре Симон Себаг Сталин: двор Красного монарха. М.: Олма-Пресс, 2005.767 с.

http://www.hrono.ru/

Подобные документы

Перемены в структуре аппарата ЦК и обновление их руководства в период с 1945 г. до смерти Сталина. Работа обновлённого ЦК и одновременная борьба за власть. Смерть Сталина и возвышение Хрущева открыла новый период в истории страны-"хрущевская оттепель".

реферат , добавлен 18.12.2007


Сосо Джугашвили - молодые годы Иосифа Виссарионовича Сталина. Начало революционной деятельности Сталина, основные вехи его политической карьеры. Победа в войне: организационное и стратегическое руководство. Семейная жизнь И.В. Сталина: домашний тиран.

реферат , добавлен 03.06.2010


Биография Джугашвили – Кобы – Сталина, досье на члена ЦК. Иосиф в детстве, его первое образование, приход к власти. Сталинский террор с приспешниками. Советское общество после войны, укрепление тоталитаризма. Борьба за власть в окружении И.В. Сталина.

реферат , добавлен 12.05.2009


Молодые годы Сталина. Психология и характер Сталина. Репрессии. Культ личности и борьба с ним. Внешняя политика Сталина накануне Великой Отечественной Войны. Триумф одного человека оборачивается трагедией миллионов.

реферат , добавлен 16.12.2002


Внутрипартийные конфликты. Борьба вокруг наследия В.И. Ленина. Левая оппозиция и подавление левых большевиков. Скрытая борьба в Политбюро. Укрепление позиций Сталина в партийно-государственном руководстве страны. Устранение И. Сталиным "оппозиции".

дипломная работа , добавлен 12.02.2009


Политическое завещание В.И. Ленина. Исследование пути И.В. Сталина к власти. Изучение изменений в законодательстве, закрепивших личную власть диктатора. Укрепление власти Сталина и начало политических репрессий. Становление тоталитарного строя в СССР.

реферат , добавлен 01.12.2015


Изучение периода становления и первых политических шагов И.В. Сталина - одного из лидеров большевиков и главы партаппарата. Политическое противостояние Сталина после смерти Ленина. "Вождь" партии и государства. Результаты индустриализации. Большой террор.

реферат , добавлен 06.06.2011


Конец эпохи сталинизма и приход СССР к дипломатии мирного сосуществования - внешнеполитический аспект жизни государства в период 1954-1964 гг. Борьба за власть: смещение Хрущевым своих соперников в 1953-1955 гг. Значение хрущевского десятилетия.

реферат , добавлен 09.12.2009


Методы и этапы борьбы за власть после смерти Сталина внутри партийного руководства. Особенности исторических реалий в борьбе против сталинщины и сталинизма. Анализ эволюции политических взглядов Хрущева, которые он озвучил в докладе на XX съезде КПСС.

контрольная работа , добавлен 10.05.2010


Как появился Берия. Берия после смерти Сталина. Белые пятна советской истории. Картина послевоенного развития. Карьеристское политиканство, циничное искажение исторических фактов и конституционных идей. Радикальные перемены.