Ульрих бек что такое глобализация читать онлайн. Бек что такое глобализация. У.Бек – «Что такое глобализация?»

У.Бек – «Что такое глобализация?»

В первой части, во введении, У.Бек обозначет глобализацияю как новый мощный фактор развития, который привёл к качественному изменению системы социально-экономических и политических отношений во всех странах мира и, прежде всего, – в развитых странах Запада). Нормальное развитие национальных экономик в условиях глобализации становится возможным только на пути использования преимуществ мирового разделения труда. Соответственно возрастает экспорт-ориентированность отраслей производства. Он аргументирует это следующим примером: Уже за 60 – 80-е гг. прошлого века доля национального валового продукта, поступающего в каналы мировой торговли, в среднем в мире возросла с 14 до 22 %, а, например, в ФРГ эта доля составила 30%. Зарубежные инвестиции в национальные экономики способствуют включению последних в мировую финансовую систему и увеличивают их зависимость от главных финансовых центров. Стремление ТНК и ТНБ (транснациональных банков) к устранению таможенных барьеров между отдельными странами, к максимальной свободе перемещения товаров и капиталов сочетается с объективными потребностями в углублении мирового разделения труда. Формально, все территории планеты находятся в юрисдикции того или иного правительства, и на Земле формально не существует «империи ТНК». Однако, ТНК навязывают всем странам и народам свои правила игры.

Дело в том, что национальные правительства в погоне за инвестициями и в страхе перед утечкой капиталов вынуждены снижать налоги на крупные корпорации и проводить выгодную им таможенную политику, отказываться от социальных и экологических гарантий. Капитал стал настолько мобилен, что он в состоянии как бы «наказывать» непослушные государства, покидая их. ТНК вне юрисдикции любого из государств именно потому, что они (ТНК) могут размещать свои производства и капиталы по своему усмотрению на территории разных государств, тем самым диктуя собственные требования.

При этом, деятельность ТНК подчинена объективным экономическим законам, требующим от них расширять производство и максимизировать свои прибыли.

Деятельность лидирующих ТНК и объективные потребности мирового рынка привели к формированию целого ряда международных надгосударственных экономических организаций (например, ВТО), которым были делегированы некоторые (порой весьма существенные) экономические функции отдельных национальных государств. Целью таких организаций является перестройка национальных экономик, изменение их конфигурации в соответствии с запросами мирового рынка.

Национальное государство, таким образом, теряет многие свои характерные черты и, прежде всего, – абсолютный суверенитет в сфере сбора налогов и развития национальной экономики.

Исходя из подобных размышлений, Бек делает некоторые принципиальные политические выводы. Традиционная сфера политики, правительство, теряет власть, по­скольку самые большие риски возникают благодаря появлению так на­зываемых субполитик, например, политики крупных транснациональных компаний, иссле­довательских центров и т.д. Именно в субполитических системах во­площаются структуры нового общества, которые попросту игнорируют и парламентские институты, и юридические границы, правительства, и т.д. Бек называет этот процесс «распадом политики» . В результате возникает ситуация, когда поли­тику уже больше не осуществляет централизованное правительство. Политика становится сферой контроля разнообразных субгрупп, равно как и отдельных индивидов. Бек, таким образом, констатирует кризис национального некогда суверенного государства и появление на мировой сцене новых деятельных сил, избавивших себя от пут традиционных политических систем.

Автор полагает, что увеличение экономического влияния ТНК и «распад политики» представляют собой существенную угрозу демократии и социальному государству. Аргументируя это примером исторического развития капитализма. На рубеже XIX – XX веков начался процесс перехода капитализма в новую фазу развития, для которой характерен бескризисный экономический рост и преодоление тенденции к обнищанию рабочих. Новый «капитализм с человеческим лицом» позволил устранить практически все негативные черты дикого и монополистического капитализма. Он обеспечил благосостояние большинства населения развитых стран Запада, а не только буржуазной верхушки.

Политико-экономическая доктрина реформирования капитализма в духе социальной справедливости и получила название «реформизм». Реформистская модель основывалась на сотрудничестве трёх субъектов: буржуазии, рабочих и государства. Государство, вынуждено было избавиться от иллюзий классической либеральной концепции, отводившей ему роль «ночного сторожа» и минимизировавшей вмешательство властных институтов в социально-экономические процессы. Превратившись в активного субъекта хозяйственного механизма, государство посредством социальных программ и экономического регулирования раздувало потребление, следовательно, тем самым способствовало расширению рынков сбыта и увеличению производства. Капитализм, отказавшись от свободы конкуренции, взамен получил непрерывный экономический рост. Социальное государство при этом являлось не творением альтруистов, а способом обеспечения высокого жизненного уровня широких слоёв населения и, соответственно, гарантией постоянного расширения рынка сбыта, и, как конечный результат, – основой роста доходов буржуазии. Важно подчеркнуть, что функционирование этой модели обеспечивалось именно благодаря вмешательству государства в экономику, которое создавало для всех предпринимателей такие условия, когда сверхэксплуатация рабочих как средство победы в конкурентной борьбе стала невозможной.

Сегодня в процессе глобализации, полагает Бек, фактически происходит разрушение реформистской схемы, в результате транснационализации капитала. Становясь независимым от государства, капитал отказывается от своих социальных функций, к выполнению которых раньше государство его принуждало. Если налоги в той или иной стране слишком высоки, транснациональный капитал покидает её и национальная экономика лишается инвестиций. Государство поэтому не может эффективно проводить социальную политику, поскольку просто не имеет достаточных средств для её финансирования. Возможность государства играть роль третьего субъекта (раздувать потребление) снижается. Взаимозависимость между бедным и богатым распадается. Капитализм, вырвавшийся за рамки государства, вновь становится диким. Рост производства уже не обеспечивается адекватным ростом потребления и рабочих мест.

Бек детально описывает симптомы кризиса социального государства. Цитируя: «Введение в действие механизма глобали­зации несет в себе фактор угрозы, т.е. политика глобализа­ции нацелена на избавление не только от профсоюзных и экологических, но и от национально-государственных ограничений, она имеет целью ослабление национально-государственной политики».

В то время как транс­национальные корпорации в состоянии уклоняться от нало­гообложения в рамках национального государства, малым и средним предприятиям, создающим большую часть рабочих мест, приходится оплачивать дорогостоящее социальное государство. Бек указывает, что современная массовая демократия на Западе имеет прочную социальную базу в виде среднего класса. Всеобщее благосостояние обеспечивает нормальное функционирование демократического механизма.

Именно поэтому Бека беспокоит судьба демократии в связи с нарастающим кризисом социального государства и ухудшением положения среднего класса.

«Менеджеры мультинациональных концернов, – сетует Бек, – переводят свои правления в Южную Индию, а своих детей посыла­ют учиться в лучшие европейские университеты, финанси­руемые национальными государствами. Им и в голову не приходит перебраться жить туда, где они создают рабочие места и платят низкие налоги. Сами они, как чем-то само со­бой разумеющимся, пользуются дорогостоящими основны­ми политическими, социальными и гражданскими правами, общественное финансирование которых ими же и торпеди­руется. Они ходят в театры. Наслаждаются природой и ландшафтами, уход за которыми требует больших денег. Околачиваются в еще относительно свободных от насилия и кри­минала метрополиях Европы.

Во второй главе У.Бек обозначает понятие и типы глобализации, транснационального гражданского общества, возможности социологического анализа глоабализации, различные подходы к нему.

Описывая области, подверженные влиянию нарастающей глобализации (в большинстве – массовым коммуникациям, экологическим проблемам, свободному течению капитала), автор выделяет следующие типы глобализации:

· Экологическую глобализацию (связанную с экологическими кризисами, следующими из низкого контроля за средствами производста а также низкого контроля над технологиями и т.д.)

· Экономическую глобализацию (связанную с дематериализацией финансовых потоков, их абстрактностью)

· Глобализацию рабочей кооперации и производства (Что по мнению Бека приводит к росту безработицы, за счет возможности удаленной работы, автоматизации производства и т.д.)

· Глобализацию культуры (обосновывая ее интеграцией ранее отторгаемых культур в доминирующую, ассимиляция, путем приобщения к массовой культуре, которая отныне также становится глобальной).

Переход к глобализации обосновывается Беком отходом от концепции «первого модерна», которая предполагает закрытые, ограниченные друг от друга пространства, национальные государства и общности, «второй модерн», в свою очередь, нивелирует данные постулаты. Далее, дается наиболее емкое определение глобализации: Глобализация означает познаваемое на опыте уничтожение границ повседневнойдеятельности в разных сферах хозяйствования, информации, экологии, техники, транскультурных конфликтов и гражданского общества, означает, таким образом, нечто в принципе давно знакомое и одновременно непонятное, с трудом понимаемое, нечто такое, что с неодолимой силой меняет нашу повседневную жизнь и принуждает всех приспосабливаться и отвечать на эти изменения.

Далее, Бек дает определение понятию Транснациональных социальных пространств, основывая его на описании образа африки и африканцев, а также мексиканцев. Фактически, транснациональное пространство является скорее инсценировкой транснациональной идеи, образа отдельной взятой обности. Фактически, это понятие идентифицируется с понятием воображаемой общности - социально сконструированного сообщества, воображённого людьми, воспринимающими себя как его часть. При этом, транснациональное социальное пространство может конструировать не только и не столько самими людьми, отождествляющими себя с ним, сколько отдельными нациями, правительством, ТНК и т.д.

В следующем параграфе Бек определяет Логику, измерения и последствия глобализации через анализ отдельных авторов, делавших акцент в ее определении на «существование доминирующей логики» либо на теории, выявляющие сложные, обусловленные многими причинами логики глобализации.

Валлерстайн акцентирвоал внимание на собственной системе капиталистической мировой экономики, состоявшей из 3х элементов: 1. Она охвачена единым рынком, который работает по принципу максимального увеличения прибыли. 2. Наличие ряда государственных структур с разной степенью влияния внутри и вне отдельных обществ. 3. Обеспечение присвоения результатов, которые охватывают не два класса, как у Маркса, а три ступени: центральное пространство, полупериферию и периферийные страны. Валлерстайн также полагает, что в конце концов нас ждет распад мировой системы где глобализация понимается лишь как институционализация мирового рынка, а сам ее процесс лишь способствует объединению государств в интернационал, фактически, сопоставимый с тем, что был заявлен в коммунистическом манифесте. Против данного подхода Бек выдвигает 3 критических возражения: 1. Очевидные трудности историко-эмпирического истолкования и верификации этой теории. 2. Глобализация начинается у него с открытия Колумбом Америки и покорения Нового Света, следовательно – все остальное лишь историческая спецификация в конце 20 века. 3. Вопреки всякой логике, Валерстайн пользуется линейной аргументацией, даже заявленный в коммунистическом манифесте вопрос о том, не порождает ли мировой рынок незаметно космополитические конфликты и идентичности им не ставится и не исследуется.

Постинтернациональная политика (Розенау, Джилпин, Хелд): В общем виде глобализация означает, что у человечества за спиной осталось столетие международной политики, когда национальные государства доминировали на международной арене, монополизировали ее. Теперь же начался век постинтернациональной политики, когда национально-государственные органы вынуждены делить глобальную арену и власть с интернациональными организациями, ТНК и ТР социальными и полит. движениями.

Полицентрическая мировая поолитика заявляет, что ни капитал, ни национально-государственные правительства, ни ООН, ни Всемирный банк, ни Гринпис не имеют исключительного права голоса, все они борются за достижение своих целей, правда, с разными шансами на успех.

Расчлененный, скованный суверенитет: Хелд заявляет, что в ходе глобализации возникает сложное распределение условий и сил, которое постоянно ограничивает свободу действий правительств и государств, ставя пределы их собственной внутреней политике, трансформируя условия приятия политических решений, радикально изменяя институциональные и организационные предпосылки и контексты национальной политики.

Кевин Робинс: макдонализация мира. Все больше и больше пробивает себе дорогу универсализация в смысле унификации стилей жизни, символов культуры и ТН норм поведения, что можно назвать конвергенцией глобальной культуры. Происходит культурная и социальная революция, являющаяся следствием экономической глобализации.

Игнасио Рамоне: конец свободной информации. Для того, чтобы предлагаемые инфраструктурыбыли полезны потребителю, связь должна без помех циркулировать по всему миру. В этом причина, по которой США с целью глоаблизации своей экономики бросили весь свой вес на чашу дерегулирования ради достижения того, чтобы как можно больше стран открыли свои границы для «свободного потока информации», т.е. для гигантов американской индустрии средств массовой коммуникации и развлечения.

Ролано Робертсон: Глокализация. Настоящая глобализация и глобализация, внедренная в сознание СМИ, - две стороны одного и того же процесса по его мнению, ключевым вопросом глобализационной социологии культуры является создание культурно-символической рефлективности глобализации: пробуждение внимания к глобализации.Глокализация содежит в себе притязание культурной теории на признание абсурдным представления, будто современный мир, его кризисы и прорывы можно понять без проникновения в смысл событий политики культуры, культурного капитала, дифференциации, гомогенности и т.п.

Централизация и децентрализация: упускается из виду, что динамика централизации пораждает и децентрализацию. Транслокальные общности укрепляют влияние на формирование своих социальных пространств, но также и в соответствующих локальных, т.е. национальных контекстах.

Конфликт и его разрешение: Глокальный мир нетрудно представить как мир, распадающийся на конфликты. Необходимо помнить о возможном расколе мир в результате утраты в будущем покупательской способности большинством населения, т.е. о бразилизации мира.

Эксклюзивная и инклюзивная парадигмы: в парадигме эксклюзивного различения глобализация мыслится как предельный случай, когда взрывается все, как высшая точка развития, которая снимает все различия и ставит на их место неразличимое.Инклюзивная парадигма различения заявляет что только так глобальность поддается социологическом изучению, неизвестное ранее пересечение мира и личности, попадабщее в поле зрения при таком подходе, выступает новым обоснованием социологии, так как без социологии оно не может быть понято и изучено теоретическо-эмпирическим путем.

Глобализованное богатство, локализованная бедность: З.Бауман. Свобода есть та теплица, в которой богатство приумножается, оно будет больше давать и другим – таково мнение агитаторов глобального мира. Однако,бедняки планеты,новые и старые, наследственные и порожденные компьютером, врядли узнают свое отчаянное положение в такой ситуации. Прежние богачи нуждались в бедняках, чтобы разбогатеть и оставаться богатыми. Теперь они в них больше не нуждаются. Если для первого мира, мира богатых и состоятельных пространство утратило свои ограничительные свойства, легко пересекается как в действительности, так и виртуально, то для второго мира, мира бедных – реальное пространство сужается все быстрее.

В главе об инициативах граждан Бек замечает, что действия всемирных концернов и национальных правительств начинают испытывать давление со стороны мировой общественности. При этом решающим становится индивидуально-коллективное усастие в глобальных сюжетах: гражданин обнаруживает, что акт покупки товара превращается в акт прямого голосования, который всегда и везде может использоваться в политических целях. Таким образом, в так называемом «бойкоте»(символически инсценированное противостояние масс ТНК) объединяются и вступают в союз общество потребления и прямая демократия – и все это во всемирном масштабе. Несмотря на всю открытость путей воздействия, человек крайне зависим от символической политики СМИ, его действия также и провоцируются ими.

В главе о полигамии местожительства автор заявляет, что частная жизнь уже не привязана к какому-либо определенному месту, это уже не оседлая жизнь. Это жизнь «в пути», кочевая жизнь, в автомобиле, в полете, в интернете, она поддерживается СМИ и несет на себе отпечаток масс-медиа, это транснациональная жизнь. Техника же служит относительным преодолением времени и пространства. Также этот феномен определяется как полилокальность. Когда частная жизнь распростирается на несколько мест, это может означать, что данная биография осуществляется во всеобщем пространстве, т.е. в аэропортах, отелях, ресторанах и т.п., которые всюду одинаковы или похожи, а значит, не связаны с определенным местом и вопрос «Где я?» в итоге повисает в воздухе.

Далее, в главе о возможности межкультурной критики автор отмечает, что индивидуализация морали проистекает не из эгоистических мотивов, а дает шанс для глобальной морали толерантности. Так становится возможным не только диалог, но и такой «гибрид» как межкультурная критика: законодательство для себя в двойном значении ограничения и расширения делает нас способными на критику и на конфликт.К примеру, требование провести различие между взаимоисключающими правдами христианской, еврейской и мусульманской религии выполняется парадоксальным образом. С одной стороны, вовсе никак, с другой – двумя способами: судья не выносит решения, он призывает ищущих совета к самостоятельному мышлени. И самостоятельным действиям. Одновременно он снабжает спорящих об истине неким критерием. Исходя из анализа понимания культурных норм Ницше и Лессинга, Бек формирует собственную позицию контекстуального универсализма. Он исходит из того, что невмешательство невозможно, так как мы живем в век однородности, в глобальную эру. Все попытки остаться в стороне, укрыться в представлении о раздельных мирах – просто комичны. Принцип контекстуального универсализма гласит, что из непокоя взаимного вмешательства взаимоисключающих уверенностей в собственной правоте выхода нет. Необходимо открыть свои самые дорогие святыни для критики другим. Необходимо совершить святотатство многобожия в делах универсализма, причем в первую очередь в отношении самого себя. Необходимо сознательно сделать шаг от уверенности к истине в поле универсализмов – в философском, моральном и политическом отношениях.

Далее Бек подходит к главному вопросу: в чем разница между глобальностью, глобализацией и глобализмом. Глобализация подчеркивает характер процесса, происходящего в сфере транснационального, где имеется ввиду интенсификация транснациональных пространств и то, что движеие не следует понимать никак прямолинейное, ни в смысле тотального, всеобъемлющего, оно является контингентным и диалектичным. Понятие глобальности нацелено на более жесткое утверждение реальности. Оно подразумевает мировое общество и утверждает, что эта ситуация необратима. То, что называется мировым обществом должно пониматься многомерно, полицентрично, контингентно и политически. Глобализм – есть неолиберальная идеология господства мирового рынка.

Формулируются перспективы развития мирового общества:

1. возможность развития третьих культур или глобального гражданского общества

2. космополитическая демократия

3. капиталистическое мировое общество

4. мировое общество риска

5. политическое мировое общество

6. транснациональное государство как прогноз на будущее.

1. Глобальное гражданское общество становится обществом зрителей, активизируемым через СМИ и сплоченным через ориентацию на то или иное мировое глобальное событие.

2.Космополитическая демократия основывается на опыте самопостижения гражданского общества, а также на транснациональной значимости основных прав. Существуют основные модели возможности космополитической демократии: реально политическая, интернационалистическая, и космополитическая, делающие акцент на суверенитете государств, транснациональном консенсусе и правах отдельного индивида соответственно. Бек, ссылаясь на Д. Хелда выделяет этапы возможной реализации космополитической демократии:

Глобальный порядок, воплощающийся в многочисленных взаимоперекрывающихся властных сетях, включающих тело, социальные гарантии благосостояния, культуру, экономику и т.д.

Все группы и организации должны претендовать на относительную автономию, которая выражается в определенных правах и обязанностях.

Правовые принципы должны легитимироваться и гарантироваться ТН и локально связанными парламентами и судами.

Национальные государства должны уступить часть своей власти ТН институтам и организациям.

Индивиду должны приобретать членство в различных национальных и ТН властных пространствах и т.о. осуществлять права участия в управлении и самоопределении – от локального до глобального уровней.

3.Развертывание мирового капиталистического сообщества Бек укладывает в 7 следующих пунктов:

Одновременность транснациональной интеграции и национальной дезинтеграции.

Заинтересованность ТНК в «слабых государствах».

Европейские страны всеобщего благоденствия и страны с социально ориентированной экономикой попадают в обратную спирать: если экономические акторы мыслять и действуют транснационально и таким путем избегают национально-государственного контроля и политики, возникает необходимость переваривать последствия ТН экономики – растущую безработицу и бедность.

Замена труда знанием и капиталом

Двойная относительность бедности: она многократно возрастает и сильно фрагментируется.

Противоречия высвобожденной, самоорганизуемой глокальной жизни действуют как критерии исключения.

Капитализм без труда соответствует марксизму без утопии.

4. В мировом обществе риска возникает самокритичное общество, готовое к противодействию и к перестройке своего мышления, где, например, не соглашаются с заверениями верующих в технику техников. Вырисовываются контуры утопии экологической демократии.

5. Мировое общество подразумевает не мировое государственное общество или мировое экономическое общество, а негосударственное общество, т.е. такое агрегатное состояние общества, для которого территориально-государственные гарантии порядка, но также и правила общественно-легитимированной политики теряют свою обязательность.

6. Описывается феномер транснационального государства, которое, во-первых, является не-национальных государством, а значит и не-территориальным, во-вторых, признает глобальность в ее многомерности как необратимое базовое положение дел и делает определение и организацию Транснационального ключем для нового определения и возрождения политического. В-третьих, это- глокальные государства, которые согласно принципу включающего (инклюзивного различения) рассматривают себя как провинцию мирового общества и в соответствии с этим обретают свое место в мировом рынке, в многополюсной мировой политике.

В третьей части о заблуждениях глобализма У.Бек выделяет следующие десять заблуждений:

· Метафизика мирового рынка: имеется ввиду проявление одномерного, монокаузального типа мышления и действия, связанного с отождествлением мирового общества с мировым рыночным обществом, т.н.экономизм.

· Так называемая свободная мировая торговля: утверждается, что глобализированная экономика лучше всего пригодна для того, чтобы поднять во всем мире уровень благосостояния и тем самым ликвидировать неудовлетворительное положение в социальной сфере.При этом, старательно обходится тот момент, что мы живем в мире, весьма далеком от модели свободной торговли. Замалчивается, что существуют два вида снижения затрат: повышенная экономичность или нарушение достойных человека условий труда и производства.

· Факт, что в области экономики мы имеем дело (еще) с интернационализацией, а не глобализацией: автор еще раз делает акцент о том, что не следует путать многомерную глокализацию с одномерной экономической глобализацией, не следуюет смешивать ее с интернационализацией экономики.

· Драматургия риска: в большей мере потенциал могущества глобализма создается инсценированной угрозой: что могло бы быть, должно бы быть, если то…и т.д.

· Отсутствие политики как революция: напротив, неолиберальный глобализм представляет собой в высшей степени политическое поведение, которое, однако, подает себя как полностью аполитичное.

· Миф о линейности: возникают транснациональные, транслокальные культуры или, социальные пространства и ландшафты, о чем свидетельствуют: туристический бум, возникновение небольших транснациональных миров экспертов, которые едва ли привязаны к определенным местам, растущее число международных институтов, утверждение небольшого числа общепринятых языков.

· Критика катастрофического мышления: массовая безработица, которая сотрясает Европу, также не является кризисом, поскольку возврат к полной занятости представляет собой фикцию.

· Черный протекционизм: неолиберальная стратегия глобализма противоречива сама по себе. Она терпит крах, когда ее универсализируют. ЧП – противоречие консервативного мышления и поведения, а также: с одной стороны, утверждаются ценности нации, а с другой – в неолиберальном миссионерском задоре раскручивается экономическая динамика, которая эти ценности уничтожает.

· Зеленый протекционизм: ЗП воспринимает национальное государство как находящийся под угрозой вымирания политический биотоп, который защищает экологические стандарты от вмешательств мирового рынка. Однако, зеленые в интеллектуальном и политическом отношении выигрывают от глобализации, ведь экологические вопросы – равно как и ответы на них – должны мыслиться как глобальные.

· Красный протекционизм: порядки глобализации, социальной помощи вызывают ложную ностальгию у марксистски ориентированных представителей.

В четвертой части: ответы на вызовы глобализации, Бек формулирует десять ответов на глобальность, по его мнению, могущие способствовать устойчивому становлению глобального общества:

· Международное сотрудничество: Ответ на глобальность ищется не в наднациональном великом государстве или даже мировом государстве, а в стоянии плечом к плечу национальных государств. Они должны между собой договориться и создать общую сеть, чтобы, во-первых, указывать транснациональным предприятиям их рамки, дабы они не могли натравливать эти государства друг на друга и во-вторых, обновлять свои государственно-политические притязания на власть и создание организационных форм.

· Транснациональное государство или инклюзивный суверенитет: Модель ТН государства противоречит всем другим моделям кооперации: транснациональные государства объединяются в ответ на глобализацию и развивают благодаря этому свой региональный суверенитет и идентичность за пределами национального, следовательно, являются индивидуальными государствами на основе кооперативных государств. Выдвигаются два принципа создагния и достижения политической архитектуры ТН государств: принцип правового пацифихма и федералистский принцип межгосударственного контроля. Первый гласит, что без создания и совершенствования международного права и правовых инстанций абсолютно невозможно урегулирование ТН конфликтов мирными средствами. Транснациональный федерализм же подразумевает политику активной самоинтеграции индивидуальных государств в международные деятельные комплексы, нацеленные на возрождение индивидуальных глокальных государств и ограничение власти ТН центров. Делается вывод, что инклюзивный суверенитет подразумевает, что уступка суверенных прав сопровождается формосозиданием на основе ТН кооперации, но это удастся в том случае, если глобализация будет успешно понята и оформлена как политический проект.

· Участие в капитале: если верно, что труд заменяется знанием и капиталом, тогда новая социальная политика может ориентироваться на цель участия труда в капитале.

· Переориентация образовательной политики: Предыдущая ситуация также предполагает необходимость инвестиций в сферы образования и научных исследований, так как именно благодаря знанию труд повышает свою ценность, перестраивается адекватно современной общественной обстановке.

· Возможность транснациональных предпринимателей быть не демократичными, а антидемократичными: вопрос является открытым. Так как социальные и экологические стандарты, по мнению Бека, необходимые для контроля ТНК и ТНБ не гарантируют укрощения мировой экономики. Пределы их возможностей в первую очередь, - это действия в отраслях и государствах, ориентированных на экспорт, посему, в лучшем случае, они могут косвенно способствовать всеобщему развитию обществ в направлении социальной справедливости.

· Союз в поддержку гражданского труда: Речь идет о втором центре активность, который должен обеспечивать демократическую субстанцию общества. Гражданский труд не заменяет наемный, но дополняет его, это стало бы одной из трех опор наряду с трудом по найму и частной работой на которых стоит воспитание и самореализация. Выделяются два принципа: добровольность или самоорганизация и общественное финансирование – которые могли бы сделать из гражданской работы привлекательную альтернативу.

· Новые культурные и политико-экономические целеполагания: То, что изображают в черном свете(например, региональные особенности) следует открывать и развивать как силу и новые возможности. Во-первых, экологические продукты, во-вторых, индивидуализация, в-третьих, рынки риска, в-четвертых, ре-регионализация рынков и в-пятых – преодоление культурного препятствия – однообразия.

· Эксперементальные культуры, нишевые рынки и общественное самообновление: Нишевое производство делает возможными три вещи: культурную лабораторию будущего и изобретательный способ производства, ничтожные производственные затраты, региональные особенность и ТН самоорганизацию гражданского общества.

· Общественные предприниматели, трудящиеся-для-себя: Трудящийся-для-себя знает, что он уже не обязан или не может быть только исполнителем работы, которую ему подсунули другие во исполнение их долга и принятых обязанностей, и если они этого не делают – это их несостоятельность, не его. Он знает, что свою работу он всегда должен находить и обосновывать в плане социально расширенной потребительной стоимости, и действует соответствующим образом. Это предполагает сильную идентификацию как с потребностями других, так и с работой. Рабода-для-себя подразумевает в этом смысел всегда работу и на себя, и на других.

· Общественный договор против эксклюзии: акцент делается на необходимости проведения политики развития международного сотрудничества. Данный тезис аргументируется статистикой о заинтересованности, к примеру, жителей Германии бытом стран третьего мира, деятельностью благотворительных и добровольческих организаций, особой системой образования.

В предпоследней главе Бек определяет Европу как воображаемую общность, тем не менее, заявляя, что без Европы нет никакого ответа на вызов глобализации. А значит то, чем является или чем должна быть Европа не следует как в фокусе вытягивать из прошлого, оно должно политически набрасываться как политический ответ на вопросы будущего, причем во всех тематических полях: рынка труда, экологии, социального государства, международной миграции, политических свобод, основных прав. Только в ТН пространстве Европы политика индивидуального государства может превратиться из объекта угрожающей глобализации в субъект творимой глобализации.

В финальной главе Бек определяет феномен бразилизации Европы на гипотетическом примере.

Неолибералы одержали победу. Даже себе в ущерб. Национальное государство упразднено. На месте социаль­ного государства – руины. Но непорядка не возникло. Вм­ сто властного и правового здания национальногосудар­ ственных акторов появились раздираемые противоречиями союзы господств. Между ними расположились ничейные земли норм и права.

На 25 число – эссе (сдаем 25го) – на 3 страницы

«теория коммуникативного общества Хабермаса» и «Теория структурации э.гидденса».

Луман+контрольная на 10 минут по Бурдье(как экз. вопрос) – конструктивистский структурализм

Предварит. Экзамен на 3е число.

Бек Улърих (р. 1944) – известный немецкий социолог, профессор Мюнхенского университета. У. Бек специализируется на фундаментальной социологии – теоретической дисциплине, изучающей основания самого существования человеческого общества.

Мировую известность У. Беку принесли его популярные (адресованные неспециалистам) трактаты «Общество риска» и «Что такое глобализация?»

ЧАСТЬ I. ВВЕДЕНИЕ

I. Виртуальные налогоплательщики

В мирном крахе Берлинской стены и закате советской империи многие увидели начало конца политики как таковой, полагая, что наступила эпоха по ту сторону социализма и капитализма, утопии и эмансипации. Но шло время, и радостные декларации прощания с политикой все больше сбавляли тон. Ибо непременно возникающее сегодня в любой публичной дискуссии пугающее слово «глобализация» говорит не столько о закате политики, сколько о том, что политическое вырываетсяза категориальные рамки национального государства. ‹…›

Можно сказать так: то, что для рабочего движения в XIX веке было вопросом классовой борьбы, для транснациональных предприятий на рубеже XXXXI столетий стало вопросом глобализации. С тем, однако, существенным различием, что рабочее движение выступало как оппозиционнаясила, в то время как глобальные предприятия до настоящего времени действуют без (транснационального) оппонента.

‹…› приведение в действие механизма глобализации позволяет предпринимателям и их объединениям отвоевать у демократически организованного капитализма свободу действий, сдерживаемую политикой социального государства. Глобализация делает возможным то, что, повидимому, всегда скрытно присутствовало в капитализме, но на стадии его укрощения социальным демократическим государством оставалось замаскированным: предприятия, особенно работающие в глобальном масштабе, играют ключевую роль не только в организации экономики, но и общества в целом – хотя бы уже «только» потому, что они в состоянии отнимать у общества его материальные ресурсы (капитал, налоги, рабочие места).

Функционирующая в глобальных масштабах экономика подрывает основы национальной экономии и национальных государств. ‹…›

«Все сословное, все стародавнее, все окостеневшее и заскорузлое испарилось», – заявлял Маркс уже в Коммунистическом манифесте,не скрывая ликования по поводу заложенного в капитализме революционного потенциала. «Сословной» теперь стала социальногосударственная и профсоюзная организация труда, а «окостеневшими и застывшими» оказались бюрократические контрольные установки и налоговые ограничения (национального) государства. ‹…›

Повсюду утверждают, будто бы не интересы предприятий, а «глобализация» делает необходимыми мучительные разрывы и надломы. Под давлением «законов» глобализации ради достижения определенной цели якобы нужно действовать в направлении, противоположном движению к цели, к примеру, чтобы обеспечить людей работой там, где они живут, рабочие места необходимо радикально упразднять или переводить в другие местности. Именно потому, что занятость в сфере труда может и должна сокращаться во имя повышения прибыли, нынешняя политика превращается в свою противоположность. Кто подстегивает экономический рост, тот в конечном итоге плодит безработицу. ‹…›

Это означает, что введение в действие механизма глобализации несет в себе фактор угрозы, т. е. политика глобализации нацелена на избавление не только от профсоюзных, но и от национальногосударственныхограничений, она имеет целью ослабление национальногосударственной политики. Риторика занимающих важные посты представителей экономики против политики социального государства предельно ясна. В конечном итоге речь идет о том, чтобы предельно уменьшить возложенные на государство задачи и сократить государственный аппарат, осуществить мечту анархического рынка – утопию минимальногогосударства. ‹…›

Многие не понимают, что глобализация представляет опасность не только для профсоюзов, но и для политики как таковой, для государства. Представители разных политических партий, пораженные и восхищенные глобализацией, «размягчающей государственные и общественные институты», только начинают смутно догадываться, что они, по словам старика Маркса, обречены стать своими собственными «могильщиками». Я, по крайней мере, с невольной иронией смотрю на то, как некоторые политики требуют рынка, рынка, как можно больше рынка и явно не замечают, что тем самым они умерщвляют свой собственный жизненный нерв. ‹…›

На чем строится новая власть и могущество транснациональных предприятий? Из чего рождается, каким образом прирастает их стратегический потенциал?

Он рождается из вторжения в материальные жизненные артерии современных национальногосударственных образований, вторжения, которое происходит без революции, без изменения законодательной базы и тем более конституции, а только в процессе нормального функционирования, так сказать, в business as usual, обычной деловой активности.

Вопервых, предприятия могут экспортировать рабочие места туда, где расходы по найму рабочей силы и налоги самые низкие.

Вовторых, они в состоянии (на основе создания информационнотехнической близости и соседства в любой точке планеты) благодаря разделению трудатаким образом рассредоточивать производство продуктов и оказание услуг в разных местах мира, что национальная принадлежность фирм способна только вводить в заблуждение.

Втретьих, они в состоянии сталкивать лбами национальные государства и таким образом устанавливать глобальные закулисные торги в поисках мест с самыми низкими налогами и самой благоприятной инфраструктурой, они могут также «наказывать» национальные государства, если сочтут их слишком «дорогими» или «враждебно относящимися к инвестициям».

Наконец, в четвертых, они могут в произведенных и контролируемых ими дебрях глобального производства самостоятельно определять место для инвестиций, для производства, для уплаты налогов и для жительстваи противопоставлять их друг другу. В результате капитаны бизнеса могут жить в самых красивых местах, а налоги платить там, где они самые низкие.

И все это, разумеется, без обращения в парламент или консультации с ним, без решения правительства, без изменения в законодательстве; для этого не нужна даже публичная дискуссия. Это дает право ввести понятие «субполитика» – не как (теоретическую) возможность заговора, а как дополнительный шанс для деятельности и узурпации власти за рамкамиполитической системы, шанс, который во все большей мере получают предприятия, действующие на всем пространстве мирового общества. ‹…›

Национальное государство есть государство территориальное, его власть зиждется на связи с определенной местностью (контроль над членством, издание действующих законов, защита границ и т. д.). Мировое общество, которое образовалось в процессе глобализации во многих сферах, а не в одной только экономической, ослабляет, ставит под сомнение могущество национального государства, вдоль и поперек пронизывая его территориальные границы множеством разнообразных, не связанных с определенной территорией социальных зависимостей, рыночных отношений, сетью коммуникаций, несхожими нравами и обычаями населения. ‹…›

Взимание налогов – не просто один из принципов авторитета национального государства, а его главныйпринцип. Суверенное распоряжение налогами связано с контролем за хозяйственной деятельностью в пределах определенной территории. Но расширение возможностей хозяйствования в рамках мирового общества делает эту предпосылку все более фиктивной. Предприятия могут производить продукцию в одной стране, платить налоги в другой, а требовать государственных субсидий в форме мероприятий по созданию инфраструктуры – в третьей. ‹…›

Гладиаторы экономического роста, обхаживаемые политиками, подрывают авторитет государства, когда ратуют за увеличение производства и одновременно уводят у государства налоги. Пикантность ситуации заключается в том, что именно самые богатые становятся виртуальными налогоплательщиками,и их богатство не в последнюю очередь покоится на виртуозной ориентации в виртуальном мире. Они подрывают (чаще всего) легальными, но нелегитимными способами благосостояние демократического общества, возможностями которого пользуются. ‹…›

Предприниматели открыли философский камень богатства. Новая магическая формула гласит: капитализм без трудаплюс капитализм без налогов.Поступления от налогов с корпораций и налогов на доходы предприятий упали с 1989 по 1993 год на 18, 6%; их доля в общих налоговых сборах государства уменьшилась почти наполовину. ‹…›

Как следствие этого накапливаются конфликты – в том числе и в хозяйственной сфере, а именно между виртуальными и реальныминалогоплательщиками. В то время как транснациональные корпорации в состоянии уклоняться от налогообложения в рамках национального государства, малым и средним предприятиям, создающим большую часть рабочих мест, приходится истекать кровью под прессом перестроившейся налоговой бюрократии. Словно в насмешку, история распорядилась таким образом, что именно те, кто оказывается в проигрышеот глобализации, в дальнейшем должны будут оплачивать все, социальное государство и функционирующую демократию, в то время как оказавшиеся в выигрыше получают сказочные прибыли и уклоняются от ответственности за грядущие судьбы демократии. ‹…›

Что хорошо для «Дойче Банк», давно уже нехорошо для Германии. Транснациональные корпорации выходят из национальногосударственных рамок и дефакто расторгают договор о лояльности с институтами национального государства. По этой причине падает внутреннийуровень социальной интеграции соответствующих стран, и падает тем ниже, чем больше он обосновывался чисто экономическими факторами. В этот коварный водоворот попадают прежде всего благоденствующие социальные государства: им приходится выплачивать кодифицированные пособия постоянно растущему числу безработных (их около пяти миллионов в одной только Германии), причем число это увеличивается по мере утраты государствами контроля над налогами, ибо у транснациональных предприятий в их игре за право размещать производство по своему усмотрению на руках оказались одни только козыри. ‹…›

Поскольку национальногосударственные рамки утрачивают свою обязательность, те, кто выигрывает от глобализации, и те, кто от нее проигрывает, оказываются, так сказать, сидящими за разными столами. ‹…›

Так проявила свою ненадежность модель Первого, национальногосударственного модерна, задуманного и осуществленого на принципе единства культурной идентичности («народ»), пространства и государства; при этом пока не просматривается идея нового единства человечества, планеты Земля и мирового государства или хотя бы желания такого единства. ‹…›

II. Национальное государство между мировой экономикой и индивидуализацией утрачивает свой суверенитет: что делать?

‹…› Диагноз звучит так: капитализм не нуждается в труде и плодит безработицу.В результате распадается исторический союз между рыночной экономикой, социальным государством и демократией, который до сих пор сплачивал и узаконивал национальногосударственный проект модерна… ‹…›

Разумеется, выступать против мощного мирового рынка нелегко. Это можно делать только при условии, что будет разрушено все сложившееся в головах людей представление о всемогуществе этого рынка, которое подавляет способность к действию. Против этого мегапризрака, что бродит по Европе, мне хочется в своей книге пустить в ход камнемет различения – различения между глобализмом,с одной стороны, и глобальностьюи глобализацией,с другой. ‹…›

Глобализмомя называю понимание того, что мировой рынок вытесняет или подменяет политическую деятельность, для меня это идеология господства мирового рынка, идеология неолиберализма. Она действует по монокаузальному, чисто экономическому принципу, сводит многомерность глобализации только к одному, хозяйственному измерению, которое мыслится к тому же линеарно, и обсуждает другие аспекты глобализации – экологический, культурный, политический, общественноцивилизационный, – если вообще дело доходит до обсуждения, только ставя их в подчинение главенствующему измерению мирового рынка. Само собой разумеется, при этом не следует отрицать или преуменьшать центральную роль глобализации, в том числе в выборе и восприятии факторов хозяйственной деятельности. Идеологическое ядро глобализма заключается скорее в том, что здесь ликвидируется основополагающее различение Первого модерна, а именно различение между политикой и экономикой. Главная задача политики – определять правовые, социальные и экологические рамочные условия, в которых хозяйственная деятельность вообще становится общественно возможной и узаконенной, выпадает из поля зрения или утаивается. Глобализм позволяет управлять таким сложным образованием, как Германия, – т. е. государством, обществом, культурой, внешней политикой – как простым предприятием. В этом смысле можно говорить об империализме экономической составляющей, благодаря чему предприятия требуют для себя таких рамочных условий, в которых они могут добиваться своих целей с оптимальным успехом.

Странность здесь в том, что таким образом понимаемый глобализм подчиняет своему влиянию и своих оппонентов. ‹…›

От этих ловушек глобализма следует отличать то, что я – следуя за англосаксонской дискуссией – называю глобальностью и глобализацией.

Под глобальностьюпонимается то, что мы давно уже живем в мировом обществе,в том смысле, что представление о замкнутых пространствах превратилось в фикцию. Ни одна страна или группа стран не может отгородиться друг от друга. Различные формы экономического, культурного, политического взаимодействия сталкиваются друг с другом, поэтому само собой разумеющиеся вещи, в том числе и самоочевидности западной модели, приходится оправдывать заново. «Мировое общество» имеет в виду общность социальных отношений, которые не могут интегрироваться в национальногосударственную политику или определяться ею. При этом ключевую роль играет (инсценированная национальными средствами массовой информации) самоидентификация, в результате чего под мировым обществом (в узком смысле) – тут я предлагаю операционный (и политически релевантный) критерий – понимается воспринимаемое, рефлексивноемировое общество. Вопрос о том, в какой мере оно существует на самом деле (по теореме Томаса, согласно которой то, что люди считают реальным, и становится реальностью), эмпирически оборачивается другим вопросом: как и в какой мере люди и культуры мира воспринимаютсебя во взаимном переплетении своих различий и в какой мере это самовосприятие в рамках мирового общества становится существенным фактором поведения102.

«Мир» в словосочетании «мировое общество» означает, следовательно, различия, многообразие,а «общество» – неинтегрированность, поэтому (вместе с М. Олброу) мировое общество можно понимать как многообразие без единства. ‹…›

Напротив, глобализацияимеет в виду процессы,в которых национальные государства и их суверенитет вплетаются в паутину транснациональных факторов и подчиняются их властным возможностям, их ориентации и идентичности.

Существенным признаком различения между Первым и Вторым модерном является невозможность устранить уже возникшую глобальность.Это означает, что рядом друг с другом существуют различные собственные логики экологической, культурной, экономической, политической и общественногражданской глобализации, несводимые друг к другу и не копирующие друг друга, а поддающиеся расшифровке и пониманию только с учетом их взаимозависимостей. ‹…›

‹…› Глобальность отражает то обстоятельство, что отныне все, что происходит на нашей планете, несводимо к локальноограниченному событию, что все изобретения, победы и катастрофы касаются всего мира и что мы должны нашу жизнь и наши действия, наши организации и институции подвергнуть реориентации и реорганизации в соответствии с осью «локальное – глобальное». ‹…›

В отличие от понятия глобальности глобализацияесть, выражаясь старомодным языком, диалектический процесс,который создает транснациональные социальные связи и пространства, обесценивает локальные культуры и способствует возникновению третьих культур. «Немножко того, немножко этого – вот путь, каким приходит в мир новое» (Салман Рушди). В этой сложной системе отношений можно поновому ставить вопросы о масштабахи границахглобализации, имея в виду прежде всего три параметра:

вопервых, расширение в пространстве;

вовторых, стабильность во времени;

и, втретьих, плотностьтранснациональных сетей связи, отношений и телевизионных потоков. ‹…›

Особенность процесса глобализации заключается сегодня (и, возможно, будет заключаться в будущем) в устанавливаемых эмпирическим путем расширении, плотности и стабильности взаимодействующих региональноглобальных сетей связи и их массомедиальной самоидентификации, а также социальных пространств и их телевизионных потоков на культурном, политическом, хозяйственном, военном и экономическом уровнях.Мировое сообщество – не меганациональное сообщество, вбирающее в себя и ликвидирующее все национальные общества, а отмеченный многообразием и не поддающийся интеграции мировой горизонт, который открывается тогда, когда он создается и сохраняется в коммуникации и действии. ‹…›

Под глобализацией, таким образом, подразумевается и отсутствиевсемирного государства. Точнее: наличие мирового общества без всемирного государства и без всемирного правительства.Речь идет о расширении глобально дезорганизованного капитализма. Ибо не существует насаждающей гегемонию власти и интернационального режима – ни в экономическом, ни в политическом смысле. ‹…›

ЧАСТЬ II. ЧТО ИМЕЕТ В ВИДУ ГЛОБАЛИЗАЦИЯ? ИЗМЕРЕНИЯ, КОНТРОВЕРЗЫ, ДЕФИНИЦИИ

Контрреволюция терпит крах

Когда рушилась советская империя, Борис Ельцин, тогдашний президент России, обратился с брони танка к населению Москвы с мужественной речью против коммунистических путчистов, и эта речь передавалась не по советскому радио (оно было в руках коммунистовдогматиков), а через искусственный спутник компанией «Сиэнэн». В этот исторический момент политического решения стало ясно огромное значение глобальной информационной Сети, символизируемое искусственными спутниками: национальногосударственная информационная независимость как часть политического суверенитета была аннулирована. Национальные государства больше не могут отгораживаться друг от друга. ‹…› информационная глобализация.

Отравленное мясо пингвинов

Задолго до этого, в шестидесятых годах, биологи обнаружили в мясе пингвинов с Южного полюса высокие концентрации промышленных ядов, которые какимито путями из продуктов и дымовых труб химических концернов проникли в самые отдаленные уголки, казалось бы, еще нетронутой природы.

На конференции по защите окружающей среды, состоявшейся в РиодеЖанейро в 1992 году, этот исторический опыт глобального экологического кризиса был политически конкретизирован и заострен ‹…› появился масштаб (противоречивый по содержанию и потому нуждающийся в политическом уточнении), которым можно измерять и подвергать критике деятельность или бездеятельность всех общественных факторов во всем мире почти во всех общественных сферах (от производства и потребления до принципов архитектуры, организации дорожного движения и др.); экологическая глобализация.

Финансовые жонглеры

Несколько лет тому назад один молодой финансовый жонглер с помощью разрешенных и запрещенных транснациональных спекуляций разорил старинный британский банк, который в кратчайшее время потерял несколько миллиардов фунтов стерлингов. В джунглях мирового рынка образовалась новая виртуальная экономика транснациональных денежных потоков. ‹…›

Вытекающие отсюда новые спекулятивные опасности не поддаются национальногосударственному контролю и разрушают основы национальных экономик, причем в перспективе для транснациональных или глобальных экономик не видится никаких дисциплинирующих рамок: экономическая глобализация. ‹…›

Служба оповещения в аэропорту: из Калифорнии в Берлин

Десять минут десятого вечера, в берлинском аэропорту Тегель диктор любезноравнодушным голосом сообщает уставшим от ожидания пассажирам, что их самолет на Гамбург наконец подан на посадку. Голос принадлежит Анжелике Б. из Калифорнии, она сидит перед экраном своего компьютера. Служба оповещения берлинского аэропорта после восемнадцати часов местного времени обслуживается per online из Калифорнии – по простой и понятной причине: вопервых, там не нужно доплачивать за работу в позднее время, вовторых, плата за точно такую же работу там значительно ниже, чем в Германии. Телекоммуникация позволяет это делать. Распадается, казалось бы, неустранимая предпосылка системы труда в индустриальном обществе: чтобы производить товары и услуги, теперь уже необязательно коллективу людей работать в одном месте. Рабочие места можно экспортировать, а занятых трудом людей «кооперировать» в транснациональном и даже трансконтинентальном масштабе ‹…› если кругосветное путешествие в принципе может быть организовано так, что на всех континентах туристов будет ожидать весна, то и рабочие, и производственные процессы теоретически поддаются распределению по земному шару таким образом, что в каждом конкретном месте будет выплачиваться самый низкий тариф и в то же время достигаться необходимый уровень кооперации: глобализация рабочей кооперации и производства. ‹…›

Халед, король Раи

В феврале 1997 года на французский олимп попмузыки была вознесена и названа лучшей песней года «Айша» – новейший хит иммигранта из Алжира Халеда, называемого также «королем Раи». Примечательно уже то, что гимн арабской девушке передается всеми крупнейшими французскими радиостанциями. ‹…› В глазах иностранцев Халед даже представляет всю Францию. Его музыку с восхищением слушают в таких непохожих странах, как Египет, Израиль и даже архиконсервативная Саудовская Аравия. ‹…› Его образ и музыка доказывают, что глобализация не обязательно движется в одном направлении и что она может предоставлять региональным музыкальным культурам мировую сцену и признавать их значение: глобализация культуры.

‹…›Как показывают приведенные выше примеры, необходимо проводить различие между разными сферамиглобализации. ‹…› Когда выбирается сфера, которая (почти исключительно) стоит в центре публичных дискуссий, а именно экономическая глобализация, туман не рассеивается. ‹…›

Экономист спрашивает: «Как эта политика влияет на богатство общества?» Юрист спрашивает: «Соответствует ли эта политика правилам закона?» Моралист спрашивает: «Соответствует ли эта политика нравственным принципам?» А политический реалист спрашивает: «Как эта политика влияет на мощь нации?»

Ганс Моргентау

Но нельзя ли всетаки из разных измерений и контроверз глобализации выделить общий знаменатель этого понятия? Вполне можно. Сплошь и рядом аннулируется центральная предпосылка Первого модерна, т. е. представление о том, что мы живем и действуем в закрытых, отграниченных друг от друга пространствах и национальных государствах и, соответственно, в национальных обществах.Глобализация означает познаваемое на опыте уничтожение границ повседневной деятельности в разных сферах хозяйствования, информации, экологии, техники, транскультурных конфликтов и гражданского общества. ‹…› Понимаемая таким образом глобализация означает аннулирование расстояний, погружение в часто нежелательные и непонятные транснациональные формы жизни или, следуя определению Энтони Гидденса, в деятельность и (со) существование, не признающее расстояний (внешне отделенных друг от друга миров, национальных государств, религий, регионов и континентов)

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ
ГОУ ВПО «УГТУ-УПИ»
Факультет Дистанционного Образования

ДОМАШНЯЯ РАБОТА

ПО МЕЖКУЛЬТУРНЫМ КОММУНИКАЦИЯМ №1

ПЛАН-КОНСПЕКТ

УЛЬРИХ БЕК «ЧТО ТАКОЕ ГЛОБАЛИЗАЦИЯ»

Семестр № 5

Преподаватель Самкова В.А.
Студент гр. № ГО-17032Д Щетко С.Л.

Екатеринбург
2009
Книга Ульриха Бека посвящена одной из актуальных проблем современного мира - проблеме глобализации, её сущности и последствий. Ульрих Бек в этой книге пытается ответить на двойной вопрос: что имеется в виду под глобализацией и где искать политическое решение проблемы. По мнению Ульриха Бека в исследовании феномена глобализации на смену политическому реализму, ориентирующемуся только на национальную точку зрения, приходит космополитический реализм, который подчеркивает решающую роль мировых экономических сил и факторов в сотрудничестве и противостоянии государств.
Основная идея произведения Ульриха Бека – это идея в том, что интеграция Европы должна спасти Европейский континент от негативных эффектов глобализации (возвращение дикого капитализма, социальная поляризация и др.) и предотвратить, по выражению Ульриха Бека, «бразилизацию» Старого Света. Таким образом, именно в данном произведении обозначился социальный аспект евроинтеграционной идеологии.
Ульрих Бек пишет, что постоянные споры о глобализации достигли Германии и потрясли её с некоторым опозданием. В Великобритании, вот уже более десяти лет ведут оживленные и плодотворные споры все политические партии с участием ученых-экономистов, социологов, политологов и историков. Тем неожиданнее оказался шок глобализации в Германии. Одна из причин этого шока состоит в том, что, по преобладающему мнению, глобализация односторонне связывается в первую очередь с уменьшением рабочих мест для местного населения и их перемещением в страны с низкой оплатой труда - и это в то время, когда общество, несмотря на непрекращающийся экономический рост и стремительно повышающиеся прибыли транснациональных концернов, терзает массовая безработица.
Наряду с этим можно назвать еще четыре причины политического шока, вызванного глобализацией и охватившего Центральную Европу, Францию, Австрию, Швейцарию, Италию и особенно Германию.
Во-первых, страны и общества с первичным экономическим самосознанием – «национализм немецкой марки», «экспортирующая нация» - чувствуют себя особенно ущемлёнными и подвергаемыми опасности со стороны надвигающейся якобы извне глобализации - этим детищем мирового рынка.
Во-вторых, социальные государства, такие, как Франция и Германия, относятся, в отличие от США и Великобритании, к странам, проигрывающим от процесса глобализации. Они попали в затруднительное положение из-за социальной политики в эпоху экономического глобализма: развитие экономики уходит из-под национально-государственного контроля, в то время как социальные последствия этого процесса - безработица, миграция, нищета - накапливаются в системе национального социального государства.
В-третьих, глобализация до основания потрясает самоидентификацию гомогенного, закрытого, замыкающегося на себя национально-государственного пространства, называемого Федеративная Республика Германия. Великобритания, напротив, была мировой империей, и глобализация для нее - лишь приятное воспоминание о прошлом. Правда, Германия тоже давно уже представляет собой глобальное пространство, в котором сталкиваются культуры мира и их противоречия. Но эта реальность до сих пор была затемнена господствующим представлением о себе как о значительной мере гомогенной нации. Все это выяснилось в ходе дебатов о глобализации. Ибо глобализация, как уже говорилось, означает, прежде всего, денационализацию - эрозию, но и возможную трансформацию национального государства в государство транснациональное.
Шок глобализации как шок денационализации ставит под сомнение не только ключевые категории послевоенной идентичности немцев, корпоративную «Германию как модель» с её специфической социальной системой. Этот опыт и вызов, в-четвертых, плохо согласуется, в конечном счете, с теми спорными проблемами, которые были вызваны объединением двух Германий. Ведь драма объединения (кое в чем напоминающая супружескую драму) обернулась тем, что немцы стали заниматься собой и задаваться вопросом, что осталось от «немецкой» общности после полувековой жизни врозь и какие элементы этой общности заслуживают того, чтобы идентифицировать себя с ними? Другими словами можно сказать, что глобализация является неустранимым условием человеческой деятельности в конце XX века.
Глобализация ставит под сомнение то, что А.Д. Смит называет «методологическим национализмом», когда контуры общества в значительной мере покрываются контурами национального государства. Вместе с глобализацией во всех её сферах возникает не только новое многообразие связей между государствами и обществами; в куда большей мере рушится структура основных принципов, на которых до сих пор организовывались и жили общества и государства, представляя собой территориальные, отграниченные друг от друга единства. Глобализация означает разрушение единства национального государства и национального общества; образуются новые силовые и конкурентные соотношения, конфликты и пересечения между национально-государственными единствами и факторами, с одной стороны, и транснациональными факторами, идентичностями, социальными пространствами, ситуациями и процессами - с другой.
Архитектура мышления, поведения и жизни в рамках пространств и идентичностей государственного общества разрушается в ходе экономической, политической, экологической, культурной, биографической глобализации. Мировое общество предполагает возникновение властных возможностей, создание пространств социального для деятельности, жизни и восприятия - возможностей, которые взламывают и разметывают политическую и общественную ортодоксию национального государства.

Заметней всего это становится там, где транснациональным предприятиям подкидывают возможность распределять рабочие места и налоги на шахматной доске мирового общества таким образом, что они (как и прежде) максимизируют свои прибыли и в результате этого отнимают у развитых, социально ориентированных государств и государств всеобщего благоденствия властные и организационно-структурные возможности, причем происходит это не обязательно сознательно. Этот пример характерен потому, что он наглядно демонстрирует все признаки новой властной тенденции и нового властного конфликта между факторами национальных государств и мирового общества. Решающий и новый момент заключается не в том, что транснациональные предприятия множатся, что растет их многообразие, а в том, что они в ходе глобализации оказываются в состоянии сталкивать национальные государства друг с другом.

Для этой политики характерно, что в костюмах и по правилам хорошо знакомых боев за раздел сфер влияния в рамках индустриального общества разыгрывается битва сил нового типа: факторы национально-государственные транснациональные. Иными словами, работодатели, профсоюзы и правительства как бы играют еще в шашки, а транснациональные концерны - уже в шахматы. При этом одна на первый взгляд простая шашка может превратиться в руках концернов в шахматного коня, который внезапно ставит мат застигнутому врасплох национально-государственному королю.

С появлением символических миров глобальных культурных индустрий, как показывает Аппадураи, тождество государства, общества и национальной идентичности упраздняется: представление о возможных жизнях уже нельзя понимать в национальном или этническом плане или в рамках оппозиций «бедные – богатые», оно мыслится только на фоне мирового общества. О чем бы люди ни мечтали, какими бы они ни хотели быть, их повседневные утопии счастья уже не связаны с данным геополитическим пространством и его культурными идентичностями. Даже мусорщики живут в мусоре мирового общества и благодаря этому мусору, оставаясь при этом включенными в круговорот символов глобальной культурной индустрии.

В этом смысле крах Восточного блока был также событием культурной глобализации. «Железный занавес» и военная контрразведка в век телевидения ушли в небытие. К примеру, рекламные телепередачи, которые на Западе столь часто подвергались критике с позиций культуры, в среде дефицита и регламентированного распределения потребительских товаров превращались в некое обетование, в котором сливались потребление и политическая свобода.

Это станет понятным, только если четко различать две концепции культуры, которые обыкновенно путают: Одна концепция (культура 1) привязывает культуру к определенной территории, она исходит из допущения, что культура является результатом преимущественно местных процессов обучения. В этом смысле общество или социальная группа обладает своей «собственной», отграниченной от других культурой. Это представление восходит к романтизму XIX века и в нашем столетии продолжало развиваться в рамках антропологии, прежде всего как культурный релятивизм, который рассматривает культуры как целостные образования, как форму или конфигурацию. Другая, более широкая концепция культуры (культура 2) рассматривает культуру как общечеловеческую. Она лежит в основе теорий развития и распространения культуры и определяется как транслокальный, по сути, процесс обучения. Культура 2 с необходимостью подразумевает культуры во множественном числе. Они мыслятся как не интегрированное, не отграниченное многообразие без единства, в принятом мной смысле - как инклюзивные различения.
Отсюда вытекает центральная проблема локализации, на которую указывает Бауман: бедные и богатые уже не сидят за общим столом (для переговоров) национального государства. Почему те, кто выигрывает от глобализации (если предположить, что они мучаются угрызениями совести), обязаны осыпать из своего социального рога изобилия именно богатые страны Европы? Почему бы не поддерживать демократические организации и организации самопомощи в Африке и Южной Америке? Подобно бедности и прибылям, милосердие также становится глобальным. Если гражданин еще зажат рамками национального государства, то буржуа уже действует как космополит; это значит, что, если в его душе шевельнутся демократические побуждения, действия его уже не должны подчиняться императивам национальной лояльности.
Многозначность глобализации во множественном числе приводит к тому, что в результате эффекта «маятника» возникают наднациональные и субнациональные регионализмы. Хорошим примером этого служит Европейский Союз. Возникнув как ответ на конкуренцию на мировом рынке с Соединенными Штатами и Японией, само формирующаяся институциональная структура Европы оказывается уже не просто внутренним рынком. С введением евро не только открывается общее валютное пространство, результатом этого становится также политически-административная необходимость решать проблемы согласования всего, что с этим связано, политическим путем. Таким образом, все еще отгороженные друг от друга страны и культуры - Франция, Германия, Испания и др. - как бы изнутри раскрываются и принудительно объединяются. Становится зримым то, что прежде было скрыто: существует не одна Европа, а много Европ: Европа государств, Европа регионов, Европа цивилизаций, Европа христианств и т. д.

Многие авторы видят в эре глобальности начало конца национального государства, а значит, и демократии. Конец нации несет с собой смерть политики, - пишет Жан-Мари Геенно. - Как только солидарность и общие интересы лишатся своего естественного местоположения, рухнет прекрасный порядок общества, в котором, как в матрешке, размещены различные виды власти. Уже не будут приниматься большие решения, из которых могли бы вытекать малые, не будет законов, из которых выводятся распоряжения. Поскольку городская община уже не находится больше в регионе, а регион - уже не включен в национальное государство, то нельзя будет выводить малое решение из большого. Кризис пространственно обоснованного понятия власти отражается, таким образом, на процессе нахождения решения. Решения принимаются уже не в линейном модусе, когда всякая корпорация имеет четко очерченную сферу компетенции; вместо этого они дробятся, и традиционные политические дебаты, споры о принципах и основополагающих идеях, об идеологии, об общественном порядке теряют остроту и просто угасают. В этом проявляется дробление самого процесса принятия решения и его профессионализация. На примере США, которые лидируют в институциональном построении власти, лучше всего наблюдать, как истощается логика институтов, а сама политика втягивается в процесс разложения.
Модель транснационального государства есть промежуточная, гибридная модель, в которой основные признаки по-новому комбинируются и сливаются в виде идеального типа, причем эти признаки в обыденном понимании могут показаться взаимоисключающими. Дело в том, что транснациональные государства являются, во-первых, не национальными государствами, а значит, также и не территориальными государствами (во всяком случае, в узком смысле). Они должны пониматься как единственное опровержение, как контрмодель контейнерной теории государства и общества.
Во-вторых, модель «транснациональное государство» хотя и отрицает национальное государство, но утверждает государство (как понятие). Понимание государства освобождается из территориальной западни теории национального государства и открывает путь к такому понятию государства, которое:
а) признает глобальность в ее многомерности как необратимое базовое положение дел;
б) делает определение и организацию транснационального ключом для нового определения и возрождения политического (не только в аспекте государства, но также и в аспекте гражданского общества).
Но транснациональные государства не являются также и межнациональными государствами или наднациональными государствами (т. е. региональными мировыми государствами), поскольку для подобных модельных образований - международная организация, мультилатерализм или многоуровневая политика в рамках наднациональной системы - отправной точкой все еще остается национальное государство: как партнер (международная организация), как исходная единичность, которую необходимо преодолеть с помощью всеобщих норм или специфических взаимоотношений между государствами-членами (мультилатерализм), или как самостоятельное наднациональное государство (многоуровневая политика). В транснациональных государствах, как подчеркивают сторонники и мультилатерализма, и подхода многоуровневой политики, надо также видеть межгосударственную кооперативную модель.
Транснациональные государства, в-третьих, являются локальными государствами, которые, согласно принципу включающего (инклюзивного) различения, рассматривают себя как провинцию мирового общества и в соответствии с этим обретают свое место - в мировом рынке, в многополюсной мировой политике.
Модель транснационального государства отличается от других межгосударственных кооперативных моделей тем (подчеркнем это еще раз), что с появлением этой концепции глобальность необратимо делается основой политического мышления и действий. Моя опытная модель транснационального государства являет собой политическую теорию и практику глобальной эры, она расстается с мнимыми императивами политической эпохи, которая объявляла национальное государство.
Суммируя предшествующую аргументацию в пользу транснациональных государств, нужно осветить обе аксиомы в некоторых частных аспектах.
Признание мирового общества и его динамики. В рамках парадигмы национального государства те главы этой книги, которые демонстрируют транснациональную динамику капитала, труда, культуры и общества, представляют собой как бы объявление войны; пусть врага и нет
и т.д.................

Глобализация - процесс всемирной экономической, политической и культурной интеграции и унификации. Основным следствием этого является мировое разделение труда, миграция (и, как правило, концентрация) в масштабах всей планеты капитала, человеческих и производственных ресурсов, стандартизация законодательства, экономических и технологических процессов, а также сближение и слияние культур разных стран. Это объективный процесс, который носит системный характер, то есть охватывает все сферы жизни общества. В результате глобализации мир становится более связанным и более зависимым от всех его субъектов. Происходит как увеличение количества общих для группы государств проблем, так и расширение числа и типов интегрирующихся субъектов .

Взгляды на истоки глобализации являются дискуссионными. Историки рассматривают этот процесс как один из этапов развития капитализма. Экономисты ведут отсчет от транснационализации финансовых рынков. Политологи делают упор на распространение демократических институтов. Культурологи связывают проявление глобализации с вестернизацией культуры, включая американскую экономическую экспансию. Имеются информационно-технологические подходы к объяснению процессов глобализации. Различается политическая и экономическая глобализация. В качестве субъекта глобализации выступает регионализация, дающая мощный кумулятивный эффект формирования мировых полюсов экономического и технологического развития.

Критичное отношение к растущему всемирному объединению на общественно-политическом и экономическом уровнях красной нитью проходит через все произведения Ульриха Бека. С позиций социологии он показывает, что перед современным обществом стоят такие проблемы, которые требуют новых концепций построения государства и общества. Классическое национальное государство все больше теряет свою роль политического и общественного инструмента разграничения и организации и уступает транснациональным образованиям. Ульрих Бек убежден, что глобальный капитализм подрывает основы демократических свобод, радикализируя социальное неравенство и устраняя принципы социальной справедливости и безопасности. Вытекающий из этого растущий национализм в XXI веке может, как утверждает Бек, поставить под угрозу политическую свободу и стать плодородной почвой для провозглашающих насилие сектантов и экстремистов. <Невозможно больше избежать опасности террактов и сибирской язвы. Возникает вопрос: кончилось ли короткое царствование экономики? Присутствуем ли мы вновь при утверждении первенства политики?.. Глобальное нашествие террора похоже на Чернобыль мировой экономики: как там были захоронены отходы атомного производства, так и здесь - мы на похоронах обещаний о спасении, которые дал нам неолиберализм. Авторы убийственных террактов не только показали уязвимость западной цивилизации, они также стали предвестниками конфликтов, к которым может привести глобализация экономики> .

В своей социологической концепции глобализации Ульрих Бек не только раскрывает суть глобализации и различных ее измерений, но и намечает перспективы практической политической работы, необходимой для адекватного реагирования на вызовы новой эпохи.

Теоретические вопросы

1. Глобализация представляет собой многомерный процесс, затрагивающий различные стороны жизнедеятельности общества и человека: информационную, экономическую, экологическую и др. Нельзя объединять различные сферы глобализации воедино, так же как и нельзя вычленять в качестве основной экономическую либо иную ее область.

Суть глобализации состоит во всеобщем уничтожении границ повседневной жизнедеятельности, совпадавших с границами национальных государств.

Общества в ходе глобализации перестают жить в ограниченных друг от друга <контейнерах> национальных государств. Иными словами национально-территориальный признак перестает быть основанием при определении границ жизнедеятельности различных сообществ.

2. Аннулирование глобализацией <контейнерного> принципа членения социального пространства приводит современную социологию, опирающуюся на национально-государственную модель общества, к необходимости пересмотра существующих подходов. Новые подходы должны быть даны в рамках социологии глобализации, которая займется исследованиями транснациональных социальных пространств.

На данном этапе социология глобализации представляет собой множество теоретических подходов, отрицающих национально-государственный принцип конструирования общества. И хотя многие из этих теорий противоречат друг другу, в целом они свидетельствуют о росте понимания необходимости создания новых социально-теоретических принципов описания общества.

3. Важным вопросом не только для достоверности теоретического описания современного глобального мира, но и для создания возможности адекватных времени действий является вопрос разграничения понятий глобализация и глобализм.

Глобализация - это объективный процесс, вызывающий возрастание роли транснациональных пространств, событий, конфликтов и имеющий место в самых различных сферах человеческой деятельности: экономической, информационной, экологической и др. В то же время глобализм представляет собой неолиберальную идеологию мирового рынка, навязывающую всеобщую конкуренцию и естественный отбор, не считаясь зачастую с традициями и представлениями многих народов и стран.

Практические вопросы

1. Глобализация производства и экономических отношений в целом вместе с техническим прогрессом приводят к росту безработицы. При этом новые рабочие места легко можно перенести в районы с низкой оплатой труда.

Таким образом, богатые, уменьшая издержки, богатеют еще быстрее, бедные, лишаясь рабочего места, скатываются вниз по социальной лестнице.

Кроме тех традиционных негативных последствий, которые несет безработица для общества, разрастание ее в глобальных масштабах означает еще и снижение уровня налоговых поступлений в государственную казну. При этом материально необеспеченный гражданин откажет в легитимности такому государству. Государство, лишенное политических и экономических ресурсов, не сможет обеспечивать <дорогостоящие> демократические ценности и свободы. Тем самым, капитализм, вызывающий глобальное снижение уровня занятости в погоне за минимизацией издержек, разрушает социальное государство и демократию, которая является основой его собственного существования.

Пренебрежение со стороны богатых интересами остального населения вызывает рост недовольства со стороны последних и, разрушая солидарность, приводит зачастую к самым негативным последствиям - глобальному распространению терроризма.

2. Рост могущества транснациональных корпораций означает ограничение суверенитета национальных государств. Это происходит не только потому, что транснациональные корпорации, сокращая налоговые отчисления, оптимизируя схемы своих производств и занятости в масштабах всего мира, лишают национальные государства экономических и политических ресурсов. Транснациональные акторы, в отличие от тех, кто действует на уровне национального государства по определенным правилам, руководствуются политикой установления правил.

3. Разрушение социально-структурирующей силы национального государства, снижение его суверенитета, стремительное возрастание роли транснациональных пространств и сообществ, а также развитие негативных последствий глобализма, ставит перед людьми всего мира важнейшую задачу, от успешности достижения которой зависит возможность дальнейшего развития обществ на основе идей равенства и социальной справедливости.

Выход из сложившейся ситуации, по мнению У.Бека, возможно найти исключительно политическим путем. Модель, предлагаемая немецким ученым, предполагает создание совокупности транснациональных государств. Эти государства не являются национальными, а, следовательно, территориальными и принимают глобальность в ее многомерности как необратимое положение дел.

Транснациональные образования отказываются от принципа взаимоисключающего (<эксклюзивного>) суверенитета, формируясь на основе инклюзивного суверенитета. Таким образом, государства возрождают свой региональный суверенитет за пределами национального, в рамках кооперации транснациональных государств. Только так государство сможет ограничить налоговые лазейки транснациональных корпораций, обеспечить утверждение транснационального права, эффективно борясь с транснациональной преступностью, а так же осуществлять транснациональную культурную политику.

Сопутствовать этим масштабным изменениям, по мнению Бека, должны с одной стороны, реформы в образовательной системе, призванные ликвидировать привязку к определенным рабочим местам, ориентировать учащихся на новые транснациональные формы взаимодействия, способствовать осмыслению особенностей транскультурных коммуникаций. Так же создание транснациональных государств должно сопровождаться реформированием сферы труда: ориентацией на участие труда в капитале (например, замена долей в зарплате долями в собственности) и приданием экономической привлекательности общественному труду (который станет не местом занятости хронических безработных, а интересным для всех способом самореализации).

Профессор Мюнхенского университета Ульрих Бек (р. 1944) стал известен в 90-е годы прошлого столетия. В работе «Общество риска» (1986) немецкий социолог приходит к выводу, что современное общество - это общество риска. По его мнению, рост богатств сопровождается ростом рисков. Появление рисков связано с использованием современных технологий. Особенно большие риски приносит использование атомной энергетики и рост химического производства, что приводит к росту экологических движений во всем мире. В обсуждении экологических проблем превалируют, по мнению немецкого ученого, естественнонаучные аргументы, в то время как социально-политический аспект имеет важное значение. Процесс модернизации современного общества неизбежно ведет к росту рисков, в том числе и в социальных проблемах. В то же время эти риски неравномерно распределяются в обществе. Так, наибольшему заражению подвергаются люди, живущие В непосрественной близости от предприятий с опасным химическим производством. Даже более обеспеченные слои общества не всегда могут оградить себя от подобных опасностей. Шкала подверженности рискам не совпадает со шкалой богатства и бедности. Экологическая проблема получила глобальное измерение, поскольку промышленно развитые страны стали перемещать вредное производство в более бедные страны. Но существует «эффект бумеранга», и часто экологические катастрофы в одних странах способны принести вред и другим странам. Таким образом, по Беку, современное общество риска не знает национальных границ.
Несмотря на всю остроту экологических проблем, на данный момент не сложилась достаточно эффективная система международного сотрудничества в этой области. Найти удовлетворительное политическое решение здесь часто мешает эгоизм национальных правительств и противодействие организованных промышленных структур. Бек не видит такие политические структуры в современном мире, которые смогли бы справиться с этими проблемами. Он приходит к выводу, что «общность страха» не ведет автоматически к возникновению новых политических структур.
Но экологические и связанные с ними социальные конфликты представляют собой лишь одну из сторон проблемы внутренних изменений современного общества, которые носят более комплексный характер и приводят к изменению социальной структуры, к изменению форм семейной жизни, к изменению отношений на производстве. В этой связи Ульрих Бек обращает внимание на общую для современного западного общества тенденцию к индивидуализации социальной жизни. Люди все меньше зависят от своего классового положения и семейных связей: все большее значение начинает приобретать место человека на рынке труда. Социальное неравенство остается, но люди перестают ассоциировать себя с определенными социальными группами. Одной из причин такого развития немецкий социолог считает рост общего уровня благосостояния людей. В случае кризисной ситуации, риски тоже индивидуализируются, социальное неравенство растет. Социальные конфликты возникают вокруг проблем этнической принадлежности, возраста и пола.
Особое внимание Бек уделяет трансформации отношений внутри семьи. Характерное для традиционного общества неравенство внутри семьи становится все более неоправданным. Родители часто в одинаковой мере заняты в промышленности или в сфере услуг. В результате индивидуализации основной социальной единицей становится не семья, а отдельный индивид. Классовая же принадлежность и семейные связи уходят на второй план, уступая место индивидуальной биографии. Однако полностью освободиться от этих связей никто не может. Технические нововведения происходят часто без ведома государства, которое уже не способно их контролировать; в то же время за негативные последствия НТР приходится отвечать государству.
В работе «Что таков глобализация» (1997) Ульрих Бек рассматривает изменение политических институтов индустриального общества под влиянием глобализации. По мнению У. Бека, у транснациональных корпораций нет оппонентов. Национальные государства не являются таковыми, поскольку их возможности ограничены. Глобальная экономика подрывает основу национальной экономики. Последствия отмены государственных ограничений не предсказуемы. Информационная глобализация разрушает информационную независимость государств.
Мировая виртуальная экономика создает свободные денежные потоки, которые способны разрушить экономику отдельных государств. Спекуляции в сфере финансов не поддаются контролю. Рабочая сила находится в других странах и через коммуникации распространяется в глобальном масштабе. В области культуры и спорта страны зачастую представляют иностранцы. Сферы глобализации: коммуникационная, экологическая, экономическая, культурная, организации труда, гражданского общества. Необходимо отличать глобализацию от интернационализации. Глобализация - уничтожение границ, расстояний, погружение в транснациональные формы. «Пространственная матрица мира» позволяет ориентироваться независимо от местоположения. Глобализация становится «формой поведения профессионала». Появляется «всемирное время». Денежные рынки объединяются телекоммуникационной сетью. Все происходит в пространстве «мировой капиталистической системы». Ее движущая сила - глобализация и регионализация. Главную опасность в процессе глобализации У. Бек видел в уничтожении традиционных национальных государств. Государство всегда распоряжалось своим пространством, но теперь оно не в состоянии в полной мере контролировать его.
Ульрих Бек создал так называемую контейнерную теорию общества, которая рассматривает государство как некий контейнер, охраняющий население страны от нежелательных внешних воздействий. «Модель единого мира» -это транснациональное гражданское общество и новые социальные движения (глобализация снизу). Мировое общество без мирового государства приводит к становлению транснационального социального пространства.
Ульрих Бек анализирует теории глобализации Валлерстайна, Розенау, Робертсон и Олброу, Бауман: глобальное богатство и бедность. Теория транснациональных социальных пространств заменяет контейнерную. Европейский капитализм создает глобальный рынок, который борется с национальными государствами; далее следует реструктурализация, затем - институализация мирового рынка.
Постнациональная политика - это права человека, помощь беженцам, борьба с коррупцией. Мышление глобализуется, появляется транснациональный мир политики. Развитие коммуникаций приводит к децентрализации политики. Информатизация общества, устранение границ и расстояний способствуют становлению транснациональной общности. Либеральная структура власти привела к появлению транснационального социального пространства.
Благодаря процессу глобализации, национальные государства допускают большую открытость. Понятие национального суверенитета теряет свой смысл. Глобализация ведет к мировому обществу риска с непредсказуемыми последствиями. Конфликты разрушают постнациональную культуру. Возможные опасности становятся «негативной валютой» (птичий грипп). Опасностями современного глобального общества являются: военные конфликты, разрушение экологической среды, научно-технический терроризм. Бедные страны все сильнее хотят завладеть оружием, цены на которое постоянно снижаются. Происходит фабрикация культурных символов и культурных форм.
Это краткое изложение основных идей современной западноевропейской социологии является, скорее, справочным материалом, чем полным раскрытием данных концепций. Но, как нам представляется, преследуя цель ориентировки студентов в большом количестве научной информации, необходимо ограничить рассмотрение тех или иных социологических концепций перечислением основных их идей, теорий и понятий. В этом смысле данное пособие - на фоне уже существующих учебников и учебных пособий по истории западной социологии представляет собой в некотором роде конспект, - т.е. тот минимум знаний, который необходимо иметь каждому студенту для успешного освоения данного учебного курса.

Facebook

Twitter

Вконтакте

Одноклассники

Google+